Заяц, жаренный по-берлински
Шрифт:
– Знаю, батя. Все знаю.
К Ломову и Ване подбежал Синдяшкин с распростертыми для объятий руками.
– Ванюша! – радостно заорал он.
Ваня сделал шаг к нему. Синдяшкин и Ваня крепко обнялись. Жмурясь от радости, Синдяшкин хлопал его по спине своими маленькими ладошками.
– Это ж сколько лет мы не знали… Что ты – живой.
– Да, Иваныч.
Освободившись из объятий Синдяшкина, Ваня стоял между ним и отцом. В глазах обоих поваров горело желание поскорее узнать, почему так случилось.
– Меня ведь и в самом деле - чуть не похоронили. По-настоящему…
Ломов оглянулся вокруг.
– Да что мы торчим тут, как три пенька? – он кивнул в сторону кухни.
– Пошли к нам - на кухню. Там все и расскажешь. Привал же у вас – большой?
– Да, время есть, - Ваня спохватился.
– Я только взводному скажу.
Ломов хлопнул его по плечу.
– Давай.
Ваня развернулся и побежал к своей роте. Ломов смотрел ему вслед счастливыми глазами…
…Ломов, Ваня и Синдяшкин сидели вокруг костра. Ваня держал в руках кружку с дымящимся чаем. Оба повара слушали его, боясь пропустить хоть слово.
– Под Волоколамском, во время атаки, снаряд разорвался у меня за спиной… Что было дальше – не помню. Но мне потом рассказали…, - волнуясь, Ваня сделал глоток из кружки.
– Осколками посекло всего, живого места не осталось… В общем, приняли меня бойцы из похоронной команды за мертвого. Снесли вместе со всеми – к яме, для братской могилы. Тут я и зашевелился… Меня - сразу в госпиталь. Почти два месяца пролежал. Пять операций…
Ломов и Синдяшкин сочувственно вздохнули.
– Потом повезло – вернулся в родную часть, - Ваня посмотрел на отца.
– Там и узнал, что тебе на меня отправили похоронку…
Ломов грустно покачал головой.
– Сразу написал тебе, что ошиблись. Живой!
– Ваня вздохнул.
– А в ответ – тишина. Я и Варе писал… И от нее письма не дождался.
Ваня обвел Ломова и Синдяшкина проницательным взглядом.
– Ну, я сразу и понял. Что все вы ушли на фронт.
Ломов согласно кивнул.
– Так и было. Сначала мы с Иванычем. Потом - Варя.
– Значит, все мои письма так уже четвертый год в почтовых ящиках и лежат…. – спохватившись, Ваня вскинул голову. Он заметно волновался.
– А Варя? С ней все в порядке? Где она?
Синдяшкин похлопал его по плечу.
– Да в порядке, в порядке! В медсанбате она, сестрой. А дивизия ее сейчас где-то в Польше. Кончится война – свидитесь! А пока…, - Синдяшкин полез в карман гимнастерки, достал из него сложенный двое конверт и протянул его Ване.
– Тут тебе и ее полевая почта, и наша.
Глаза Вани, взявшего в руки конверт, радостно загорелись. Он ударил себя кулаком по колену.
– Сегодня же ей напишу!
Синдяшкин снова потрепал Ваню по плечу.
– И я напишу. Что Ванюша воскрес!
К костру подошла Валентина. Увидев ее, Ломов вскочил
– Валя! Я сына нашел! Живого!
Валентина радостно и удивленно вкинула брови. Ваня тоже встал и приветливо кивнул ей головой.
– Здравствуйте.
– Здравствуй.
Ломов сделал шаг к Ване и обнял его, прижав к себе.
– По ошибке прислали похоронку… Так что праздник у нас! Какого еще и не было!
– Нашли-то вы как друг друга? – спросила Валентина.
Ломов кивнул на лесок, где расположились на привале пехотинцы.
– Вон там я его увидел. Среди солдат.
Валентина посмотрела на Ваню.
– Ну, со вторым рождением тебя, Ваня!
Со стороны леска раздался громкий голос:
– Ломов!!!
Ломов и Ваня повернулись на голос одновременно и увидели солдата, который, отойдя от леска в сторону кухни, смотрел на Ваню. За спиной солдата пехотинцы становились в строй. Солдат махнул Ване рукой.
– Строиться!
Ваня повернулся к отцу.
– Все, батя, надо идти.
Ломов с сожалением вздохнул.
– Эх, не успели встретиться…
– Ну, теперь-то будем в одном полку! – успокоил друга Синдяшкин.
– Не потеряется.
Перед тем как расстаться вновь, Ломов и Ваня еще раз обнялись.
Ваня развернулся и побежал к своей роте. Ломов, Синдяшкин и Валентина махали ему руками вслед…
…В воздухе раздался свист дальнобойного артиллерийского снаряда. Повара и Валентина непроизвольно вжали головы в плечи. Ваня, бегущий к своей роте, - тоже.
– Артобстрел! Ложись! – крикнул Ломов и упал на землю. Синдяшкин и Валентина - следом за ним. Приподняв голову, Ломов посмотрел на бегущего Ваню.
– Ложись, сынок!
Ваня, пробежав еще несколько шагов, тоже плюхнулся на землю.
Мощный взрыв прогремел рядом с леском. Уже было вставшие в строй, солдаты роты Вани тут же разбежались в разные стороны и залегли. Землю вздыбил еще один взрыв – в том месте, где раньше стоял строй. Еще один снаряд упал, не долетев метров 30 до кухни. И еще один – недалеко от Вани.
Увидев это, Ломов вскочил и побежал к сыну, который лежал, накрыв руками голову…
…Снаряды густо ложились повсюду – и в леске, и у кухни…
…Ломов подбежал к сыну и навалился на Ваню сверху, закрыв его своим телом. Через пару секунд взрыв прогремел буквально в нескольких шагах от них…
…Артобстрел закончился. В воздухе повисла тишина. Синдяшкин и Валентина подняли головы и увидели Ломова, который неподвижно лежал на сыне, широко раскинув руки.
В глазах Синдяшкина и Валентины мелькнуло беспокойство.
Ломов не двигался. Почуяв неладное, Ваня медленно вылез из-под отца. Тело Ломова осталось лежать на земле: его спина была пробита осколками сразу в нескольких местах.