Зайти и выйти

Суконкин Алексей

Пока Стас выбирал себе позицию, Лёня успел слетать в гости к врагу, сняв там видео и сделав несколько кадров для последующего изучения. Смотреть на позиции врага с большого планшета было приятнее, чем с простого смартфона, тем более, что это даже позволило вскрыть позицию пулемётчика, которую при обычном наблюдении с земли увидеть было просто невозможно.

Пока Юра ходил на рекогносцировку, Жорж привёз Ладина и Мосина, а также тяжёлые винтовки и приборы наблюдения. Ещё через пару часов всё имущество уже было на позициях. Снайпера приступили к подготовке.

– Ветер сорок пять градусов справа, четыре метра в секунду… - Федосов вслух проговаривал расчёт стрельбы, поработав с ветромером. – Деривация…

Трофимов

вложил приклад АСВКМ в плечо, открыл затвор, подал патрон в ствол. Такие движения он выполнял уже много раз, и они были доведены до автоматизма настолько, что, наверное, он даже не задумывался о том, как это делать. Раз, и патрон уже в стволе. Два, и стреляная гильза вылетела из патронника. При стрельбе по человеку на километровой дальности АСВКМ обладает, можно так сказать, избыточной мощностью. На этой дистанции крупнокалиберная пуля имеет энергию, вдвое большую энергии пули винтовки СВД, измеренной на срезе ствола при выстреле, и способна не только поразить человека, а буквально разорвать его в клочья при хорошем попадании. Но главное, это то, что АСВКМ может выводить из строя и технику. Среди снайперов этот калибр так и называется – антиматериальный. То есть, уничтожающий материальное имущество.

Трофимов прицелом нашёл человека, лопатой копающего окоп. Рядом с ним, в менее удобной для поражения конфигурации, стоял ещё один – он активно жестикулировал, очевидно, что-то эмоционально рассказывая. Юра про себя усмехнулся, представив, сколько эмоций у этого человека будет буквально через несколько секунд.

Он уже давно не чувствовал никакого отвращения к сущности своей работы – убивать людей, таких же, как он сам. Достижение целей войны требует уничтожения основы сопротивления - живой силы противника, и в этой парадигме нет никакого места философским размышлениям хотя бы по той простой причине, что пространными философскими размышлениями невозможно сломать сопротивление врага. Можно сколь угодно долго говорить о том, что враг является таким же представителем одного славянского народа, но это не отменяет того факта, что он остаётся военно-политическим противником. Временное антироссийское помешательство жителей Украины, инспирированное англосаксами, вечным противником России (и континентальной Европы в целом), можно вылечить только кровью. Это как матросу парусного флота, замешкавшемуся на палубе, боцман давал зуботычину, отчего матрос быстрее включался в требуемую работу. Или как замешкавшемуся парашютисту хорошего пинка даёт инструктор-выпускающий, и потом этот парашютист будет благодарить инструктора за придание ему решимости для совершения прыжка. Можно привести много примеров, когда подзатыльник в критической ситуации решал всё гораздо быстрее и надёжнее, чем уговоры и обещания каких-то преференций. Практикующие специалисты точно знают, что для скорейшего достижения результата кнут всегда будет слаще пряника.

В сущности, сейчас одно государство ставило на место другое, а зуботычины получали конкретные люди, совокупность и общность которых, собственно, и образовывали государство, без всякой возможности для этих конкретных людей изменить траекторию государственной политики. Им оставалось только плыть по течению уготованной судьбы, и только в рамках доставшегося им водоворота пытаться как-то выжить – без всякой возможности выхода на мелькающий сбоку берег, с его красивыми пляжами, крепкими причалами с дорогущими яхтами, сытными тавернами и стройными красотками – которых в реальности для Украины не существовало по той простой причине, что всё это было для западных господ, но не для западэнских хлопцев, поверивших в красивые посулы англосаксов, и в стремлении за иллюзорным счастьем, предавших братский народ.

На войне человек стремительно приходит к пониманию того, что убийство врага – это не такое уж и плохое занятие, которое быстро лишается негативных

эмоций, оставляя удовлетворение от проделанной работы, приближающей общую победу над врагом. А вот смерть соратников значительно дольше сохраняет негативный эмоциональный окрас. К этому человек привыкает гораздо дольше. Последней стадией деформации становится отношение к собственной жизни. Длительное стрессовое расстройство психики, основанное на ежеминутном ожидании собственной смерти, приводит к такому эмоциональному выгоранию, когда даже собственная судьба, собственная жизнь, для человека становится безразличной, и он опускает руки, принимая для себя перспективу неминуемой гибели. К сожалению, это не делает человека бесстрашным. Это делает его уязвимым. В таком состоянии он будет стоять над окопом, в целом догадываясь, что в любой момент может стать целью для снайпера, который лишит его жизни, но ничего не делать для того, чтобы этого не произошло.

Трофимов плавно потянул спуск. Крупнокалиберная винтовка сильно толкнула в плечо, подняв перед собой пыль, опавшие листья и мелкие ветки.

– Цель, - отозвался Федосов. – Давайте второго, товарищ командир!

Перезаряжая винтовку, Юра сместил прицел чуть левее. Только что выпущенная пуля в клочья разорвала человека, который мгновенно исчез в окопе, но второй оставался стоять, не предпринимая никаких попыток укрыться. Трофимову показалось, что его жертва даже повернулась к нему лицом.

Юра не стал искать объяснений столь неадекватному поведению вражеского солдата, и спустя пару секунд пятидесятиграммовая пуля вырвала из несчастного душу.

– Цель, - подтвердил Василий.

Трофимов перезарядил оружие и стал через прицел искать новую жертву, помогая в этом своему корректировщику. В этот момент с левого фланга раздался выстрел, затем хлопок, похожий на разрыв гранаты автоматического гранатомёта, ещё один хлопок, после чего Лёня по рации доложил:

– «Восток», у нас триста, снимаемся…

– Помощь нужна? – спросил Юра.

– Справимся, - ответил Лёня.

В центре позиции взвода располагалась пара Мосина и Ладина, которые тоже открыли огонь. Было слышно, как Вова сделал три выстрела.

– Вижу цель, - сказал Федосов. – Командир, левее пятьдесят, голова над бруствером.

Юра сместился, чтобы увидеть голову, но как он не смотрел, ничего разглядеть не мог.

– Не вижу.

– Покрышку видите в поле перед лесополкой?

– Вижу, - ответил Трофимов.

– Правее десять, товарищ командир, он прямо над бруствером торчит, мне его хорошо видно!

Трофимов, следуя указанию, обнаружил автомобильную покрышку, далее перевёл взгляд на десять тысячных правее, и, поднимая его до ясно видимого бруствера вражеского окопа, всё равно не смог разглядеть цель.

– Не вижу…

– Товарищ командир, ну что же вы… - Федосов чертыхнулся. – Пропал немец. Можно было на раз-два его забаранить…

– Ну, не увидел, - ответил майор.

– Вон он снова появился, - спустя минуту радостно сказал Вася. – Сейчас видите?

Юра потянул спуск.

– Вижу, - сказал он после выстрела.

Пуля попала в бруствер чуть ниже среза. Голова исчезла.

– Попал? – спросил Юра. – Точкуем как подтверждённого?

– Не уверен, - засомневался Федосов. – Пуля могла не пробить бруствер…

– СВД бы не пробила, - возразил Трофимов. – А эта пробьёт.

– Хорошо, - кивнул Василий. – Если сейчас он нигде не появится, будем считать его «плюс один».

– «Восток», - снова заговорила рация. – Нужна помощь.

Перед началом работы было обговорено, что при появлении в группе раненых или убитых, их будут сносить к блиндажу командира взвода, где живым будет оказываться помощь. Так как Лёня не стал ничего пояснять по связи, Юра сполз в окоп и сам направился к блиндажу взводника, оставив Федосова наблюдать за обстановкой.