Заживо погребенные
Шрифт:
– Администрация пока не решила, как использовать здание, – заговорил Зельдин. – Откровенно говоря, я полагаю, это жемчужина всего комплекса – следующая по значительности после оранжереи. Пока верхний этаж используется как библиотечное хранилище. Но Фелпс помог мне приспособить это место для сообщества «Ворон».
Половина подвала представляла собой большое открытое пространство. Здесь стояли несколько больших диванов и кресел – они выглядели так, словно их привезли с барахолки Армии спасения. С другой стороны располагался ряд комнат, устроенных как небольшой офис. По всей стене висели полки.
– Вы здесь проводите встречи? – спросила я.
– Редко. Но это хранилище всех наших документов и исследований. Некоторые члены сообщества приходят сюда, чтобы просто побыть в такой обстановке. Посидеть в удобном кресле, посмотреть на лес и почитать хорошую книгу.
– Они приходят и уходят, когда захотят? – спросил Мерсер.
– Нам повезло, что Фелпс живет здесь.
– В этой табакерке? – удивился Майк.
– Нет, ну что вы, – произнес смотритель угодий. – Вы не заметили, когда мы проезжали мимо зданий старых конюшен? Я живу в одном из них.
Я обратила внимание на три сооружения – меньше, чем завод, но все в том же старом стиле с деревянными фронтонами над дверью и окнами.
– Разумеется, люди могут приходить сюда лишь в те дни, когда открыты сады, – проговорил Зельдин, – потому что весь парк по периметру обнесен забором. Они открыты почти круглый год, за исключением основных праздников. Члены сообщества могут приходить и уходить, когда им захочется.
Он заехал в один из кабинетов и махнул нам оттуда рукой, приглашая войти. Потом он взялся за край стола и приподнялся из кресла. Несколько минут у него ушло на то, чтобы открыть картотеку и достать документы. При этом он держался за стол.
Майк и Мерсер уставились на него, прикидывая на глаз силу ног и широту движений. Нам хотелось иметь хоть какое-то представление о том, мог ли Зельдин участвовать в одном из последних преступлений. Но Зельдин успел приземлиться раньше, чем мы оценили его подвижность.
– Вот то, что вы просили, детектив. Это список наших членов, – сказал он. – Можете взять этот экземпляр – я верю вам и надеюсь на ваше понимание.
Майк положил бумаги на стол и начал читать. Я присоединилась к нему. Страницы были разделены по городам. Я пробежалась по ним глазами, высматривая иногородних людей и надеясь наткнуться на знакомую фамилию, однако не нашла ни одной. Балтимор, Бостон, Филадельфия, Ричмонд – большинство из них жило там, где когда-то проживал По. Остальные обитали в Нью-Йорке.
Я расстроилась – все фамилии, кроме Зельдина, оказались для меня незнакомыми.
Майк открыл последнюю страницу, озаглавленную буквами «ПНГ». Мы оба замерли, уставившись на внезапно открывшееся нам имя.
– Пожалуйста, объясните, что это такое, – попросил Майк. – Кто эти люди?
– ПНГ? Персона нон грата, мистер Чэпмен. Не все в нашей группе знают историю организации, как знаю я, детектив. Возможно, есть люди, которые захотят повторно вступить в сообщество, когда не станет таких старожилов, как я. Этот список нужен для того, чтобы определенные люди не смогли больше попасть к нам.
Майк взял стул и сел.
– С этого я и хотел бы начать,
Глава 29
– Мы познакомились с Ноем лет двадцать пять назад, – принялся вспоминать Зельдин. – А может быть, и больше. Весьма умный молодой человек, считал себя ученым, хотя я бы не расщедрился на подобное определение. Он тогда только окончил Нью-Йоркский университет и преподавал на кафедре английского языка. Он пришел ко мне одолжить несколько книг для своей диссертации – тираж давно разошелся.
– Он пришел к вам сюда, в Ботанический сад?
– Разумеется, нет. Тогда я был простым библиотекарем. Но меня хорошо знали в литературных кругах из-за моего собрания произведений По – у меня были его работы, включая биографию и критику. Он пришел ко мне домой, туда, где вы были вчера.
Недурная квартирка для «простого библиотекаря», подумалось мне. Он словно почувствовал мои мысли и пустился в объяснения:
– Квартира принадлежала моей матери, мисс Купер. Я унаследовал квартиру после ее смерти. Большую часть своей жизни она собирала редкие книги, включая По. Благодаря состоянию ее семьи – а это все швейная нить, простая хлопковая швейная нить, которую производил мой прадед, – я смог отдаться своим двум страстям – садоводству и литературе.
– Выходит, вы подружились с Ноем? – спросил Майк.
– Он был интересным парнем. Я бы не сказал, что мы были близки, но он звонил, когда ему что-то было нужно. И если эта книга у меня была, я был рад одолжить ему.
– А вы беседовали с ним? Говорили о чем-то, кроме науки?
– Только о девятнадцатом веке, детектив. Ни о женщинах, ни о современных событиях, ни о личной жизни, если вы это имеете в виду.
– А про сообщество «Ворон»?
– Кажется, говорили. Да, я уверен. В конце концов Торми стал упрашивать меня, чтобы я позволил ему вступить в сообщество. Я уверен в этом.
– А вы уже туда входили? – спросил Майк.
– Да, я вступил довольно рано – группа как раз расширялась, а мои познания в отношении По были хорошо засвидетельствованы. Мне было, думаю, лет двадцать пять, когда меня приняли.
– Тайное рукопожатие? Или вы хлопали локтями по-птичьи? Или поклялись, что никогда не будете смотреть передачу «Мальтийский сокол» и читать детективы Рекса Стаута?
Зельдина шутка Майка совсем не позабавила. Он продолжал:
– Я представил на рассмотрение некоторые свои письменные работы. Так я продемонстрировал участникам, что основательно знаком с его творчеством. И моя коллекция первых изданий, уверен, сделала меня привлекательным кандидатом.
– Что же случилось с Ноем Торми? Почему ему достались черные шары?
– Несомненно, он знал работы По, как и большинство из нас. Но тогда Торми напечатал статью в одном из литературных обозрений. Она была великолепно проработана и хорошо написана, – рассказывал Зельдин.
Я сразу же подумала об Эмили Апшоу, которая писала некоторые работы Торми.
– Проблема заключалась в том, – повысил голос Зельдин, – что в статье говорилось о мелких давних обвинениях, и сопровождалось все это впечатляющей документацией.