Заживо погребенные
Шрифт:
К девяти подошла Лора, и я надиктовала ей письма и список телефонных звонков, которые нужно было сделать. Потом помогла подготовить служебные записки для регистрации. Повестку начальнику протокола ООН нужно было отправить по факсу, а потом по почте с нарочным. Вместо того чтобы тащиться сегодня к двум часам в Большую коллегию, этот чиновник мог еще вчера дать Мерсеру Уоллесу адреса представителей.
Работа закипела, когда мы с Сарой стали просматривать новые дела. Она докладывала, как движется расследование по каждому из них. Лора вызывала
Мерсер позвонил мне из офиса протокола без четверти два. Список адресов был у него на руках.
– Получилось. Там больше тридцати стран, – сказал он. – Одиннадцать подходят нам географически.
– Лейтенант подключился к работе?
– Он работает с буквой Д. Хочет организовать патрулирование всех домов с четырех дня до полуночи.
В целях конспирации на полицейских была гражданская одежда. Не было значков и бело-голубых патрульных машин. Так можно было с легкостью проникнуть в опасную зону.
– Что-нибудь еще придумал?
– Сейчас позвоню в Национальную миграционную службу. Узнаю, можем ли мы получить информацию на всех членов семей. На каждого, кто въезжал в США.
Раньше этого сделать было нельзя. К счастью, теперь Национальная миграционная служба компьютеризировала свою систему.
– Отлично. Батталья хочет собрать нас и обсудить, что мы сделали за неделю. Кстати, Мерсер, что-нибудь слышно о Майке?
– Я ему сообщений наоставлял. Звонил, рассказывал, чем мы занимаемся. Он пока не перезванивал.
Без пяти четыре в мой кабинет явился Пэт Маккинни и выдворил ассистента, сказав тому, что он может подойти позже.
– Батталья просил за тобой заскочить…
Как я и ожидала, собрание было долгим. Батталья был очень дотошным. Он всегда интересовался свежими достоверными версиями по громким делам, которые можно было запустить в СМИ.
– Неважно, в какое время ночи, Алекс. Я должен первым узнать, что тебе придет насчет ООН.
– Конечно.
– И что у нас дальше?
– Надо вернуться к тем, кого мы уже опросили, – Джино Гвиди, Ной Торми, работники Ботанического сада…
– Помню, – оборвал меня Батталья. Вероятно, Маккинни сделал ему знак. – С кем-нибудь из них вам поможет Эллен Ганшер, если вы не возражаете. Чэпмен всегда все портит. Я хочу, чтобы этим занялась Эллен. Есть оружие, из которого палили по профессору. Есть бывший полицейский, который кого-то застрелил. Эллен поедет с вами.
Оставалось только изобразить улыбку и сказать, что возражений нет. После этого прокурор нас отпустил.
– Да, Пэт постарался. Будем работать с твоей подружкой по указанию прокурора. Не хочешь поучаствовать? Как это тебе удалось? Ты в последнее время не только сигары куришь? Стал стирать отпечатки пальцев с оружия, которое где-то спрятано?
Маккинни прикинулся глухим и вильнул за дверь туалета. Это был его любимый способ заканчивать разговоры.
Лора уже ушла. На спинке стула была прикреплена записка:
«Мерсер
Было почти шесть. Я закрыла офис, вышла на улицу, поймала такси и поехала на 67-ю улицу. Был час пик.
Сержант обратился ко мне через плечо охранника, пока тот изучал мое удостоверение:
– Мисс Купер, вас ждут на втором этаже. Поднимайтесь наверх.
За последние десять лет я провела в полицейском участке множество времени. Опрашивала потерпевших, допрашивала подозреваемых, распутывала дела вместе с детективами и спала на деревянной скамье в камере, когда работа затягивалась на ночь.
Я открыла дверь. В комнате был лейтенант Петерсон с детективами. Он поднял голову и приложил палец к губам. Жестом пригласил войти.
Мерсер сидел за столом и говорил по телефону. Положив трубку, протянул мне копию фоторобота. Я помнила это лицо так же хорошо, как лицо Мерсера. Потом дал мне копию официального информационного бюллетеня ООН с фотографиями с недавних приемов и конференций.
– Я поднял это днем, пока дожидался списка. Посмотри. Это делегат декабрьского совещания по торговым санкциям.
Человек на фотографии походил на фоторобот. Правда, ему можно было дать за шестьдесят. Волосы, округлое лицо, даже размер носа и контуры губ – все подходило. Кожа очень темная, как и описывали свидетельницы.
– Кто этот господин?
– Софи Масуана. Представитель Далакии в ООН…
– Просвети, Мерсер.
– Это бывшая Эфиопия. Как Эритрея. В девяностых откололась и стала независимой республикой. Северная Африка, на Красном море. Известна тем, что там добывают жемчуг.
– И что мистер Масуана? – спросила я.
– Ждет внизу с одним из сыновей.
– Впечатляет. Вот почему ваши детективы на взводе.
– Они понимают, что нечто затевается, – сказал Петерсон. – Хотя эту парочку еще не видели.
– Что мы знаем?
– Масуана безупречный джентльмен, – Мерсер открыл блокнот. – Экономические дипломы Лондонского университета и – Алекс, сдерживай улыбку! – Сорбонны. Ему шестьдесят восемь. Работает в дипломатическом корпусе почти тридцать, на нынешнюю должность назначен шесть лет назад.
– А где живет?
– В городском особняке на Восточной 74-й улице, между Первой и Второй авеню.
– Надеюсь, наш психолог-криминалист сочтет, что это место можно назвать «центр риска». Лучше и быть не могло. Что еще известно? – спросила я.
– К половине пятого Национальная миграционная служба предоставила сведения по поводу остальных членов семьи. Жена, которая живет то здесь, то дома. Пятеро детей, всем за двадцать. Трое сыновей и две дочери. Все они за последние годы неоднократно бывали в Штатах. Я договорился встретиться с агентом по делам миграции перед офисом Масуана, чтобы я не показывал удостоверение специального отдела. Пусть думают, что мы по вопросам миграции, а не серийного насильника ищем. Лучше будут отвечать.