Здесь песок чище

Бетанкур Луис Адриан

— Да, но наш долг смотреть дальше, все предвидеть и предупредить его в случае какой-либо угрозы, — тоном, не допускающим возражения, заявил начальник.

— Я тоже хочу кое-что высказать, — вступил в разговор Арсенио. — Считаю, что возвращение Монго на берег оправданно. Здесь я не вижу никакой проблемы. С другой стороны, думаю, что ему нет необходимости одновременно участвовать в работе нескольких организаций. Почему бы ему не уйти из Фронта и не сконцентрировать всю свою деятельность на "Альфе"?

Марсело, скрестив руки на груди, слушал.

— А как же с катером? Всем было известно, сколько сил он потратил на то, чтобы достать его. Люди не могли не заметить этого. Почему он ограничился своими средствами и не попросил помощи у нас? — спросил Пабло.

— Нет, что касается

катера, то здесь все в порядке, — заключил Марсело. — Все выглядит самым естественным образом и полностью оправданно. Но вот то, что он должен сконцентрировать свое внимание на "Альфе", это справедливо. Кроме того, нужно довести до него некоторые детали. Например, он не должен больше ссылаться на "сына Преси". Для нас это имя "источник 77".

— А как быть с новой встречей?

— А ты что думаешь по этому поводу, Пабло?

— Считаю, что пока еще рано.

— Согласен, но постоянно держите все в готовности. Докладывайте мне обо всем, что будет касаться Монго, особенно его безопасности. Встречались с его отцом?

— Да. Просили его написать письмо. В следующей передаче направим.

— Хорошо. Значит, договорились. Новой встречи с Монго не будет, он концентрирует свое внимание на "Альфе" и придает особое значение бдительности и личной безопасности. Согласны?

Единодушное "согласны" означало конец совещания.

ПЕРВОЕ ПОДОЗРЕНИЕ

Грузовик компании "Ричардс" остановился перед ангарами на углу 34-й улицы и 7-й авеню в северо-западной части города. На металлических крышах можно было прочесть огромную надпись: "Мерри Стивенс Яхт". Рядом с судами, установленными на козлах, впечатляюще выглядел странной формы алюминиевый катер. Гусман, с гордостью кивнув на него, сказал:

— Вот он, смотри какой феномен.

Чино вышел из грузовика, не отрывая взгляда от странного судна.

— Радиолокатор еще на нем, видишь? А вот пулеметы уже сняли. Обрати внимание, они стоят вон там. Отличный катер!

— Кабина у него как у буксира.

— Да, действительно, немного странно. Другого такого не найдешь, хотя… есть еще один. Он недалеко отсюда, но я не показываю тебе его, потому что они совершенно одинаковы, как близнецы. Тебе нравится?

— Превосходный катер!

— Это знаменитые катера Сама [20] . Сейчас послушаешь механика. — И он позвал: — Папо!

20

Бока-де-Сама — населенный пункт на побережье Кубы, который подвергся пиратскому нападению контрреволюционеров, обстрелявших его с катеров этого типа. — Прим. авт.

К ним подошел мужчина в комбинезоне, на ходу вытирая ветошью руки.

Гусман, удобно прислонившись к стене, сказал, обращаясь к механику:

— Это наш, не беспокойся. Пришел посмотреть катера. Я сказал, что ты их знаешь лучше, чем кто-либо. Расскажи ему.

Казалось, механик был доволен тем, что Негрин уже в который раз предоставлял ему возможность повторить уже многократно рассказанную историю. И всякий раз он пытался представить себя героем событий, хотя начинал обычно с технических подробностей, относящихся к катеру.

— Сделан он из алюминия, естественно, по специальному заказу ЦРУ. Весь корпус герметичный. Даже ураган можно переждать внутри. Сто раз перевернешься в нем, можешь даже разбить себе голову, но не утонешь.

— Столько работали над ними, а теперь разбираете? — спросил Чино.

— Нет, его не разбирают, а перестраивают, так будет точнее. На этот и на другой, такой же точно, устанавливают два двенадцатицилиндровых дизельных двигателя.

— Значит, их снова вводят в строй?

— Да, потому что правительство продало их Багамам. Там они, видимо, нужны для преследования рыбаков-пиратов, вылавливающих лангустов. А жаль. Эти катера предназначены для настоящих приключений. Я был на одном из таких, когда произошло событие в Бока-де-Сама.

— Катера построены специально

для использования их в этих целях?

Механик вопросительно посмотрел на Гусмана, хотя было ясно, что он и так бы рассказал все до конца. Его колебания были всего лишь театральным жестом.

— Считай, что ты все это говоришь мне, — заверил его Гусман, который тоже был доволен, что выступает в роли покровителя этих сенсационных откровений. — Я ему только что рассказал о твоей одиссее.

— Я уже давно работаю на ЦРУ. Так давно, что иногда спрашиваю сам себя: "Папо, с какого ты у них года?" Естественно, им нужен был механик, которому можно было бы доверять. А здесь появился я. — Он снял каску и почесал голову. — Я имею в виду то время, когда ЦРУ строило большие планы вместе с Торриенте. Было приказано строить катера. Это оказалось сложным делом, потому что мы не знали, на кого ориентироваться. Не было организатора, и не было речи об их промышленном изготовлении. Имелся только заказ ЦРУ и деньги в достаточном количестве, чтобы построить такие катера, как они хотели. Катера должны были иметь исключительные характеристики для выполнения специальных задач на Кубе. На них предполагалось установить радиолокатор, артиллерийские системы. Нам говорили, что кроме всего прочего он должен быть совершенно непотопляемым.

— Из страха перед ответным ударом?

— Не только, хотя это тоже имелось в виду. Нам говорили, что следует использовать сильное волнение и шквалы ветра во время шторма. В этот период патрулирование кубинцев в районе операции ограничено. Тогда мы и принялись работать над катером, способным выходить в море в любую погоду. Я расскажу вам одну историю. Когда катера были готовы, прибыл проверяющий из ЦРУ. Он сказал, что необходимо провести испытания не только двигателей, но и артиллерии и т. д. Договорились выйти в море. Я считал, что пойдем на Багамы, и даже не думал о Кубе. Но план испытаний оказался очень серьезным. Гигантские самолеты "Геркулес" доставили нас в Африку, на озеро Танганьика. У местных жителей была какая-то потасовка, и ЦРУ этим воспользовалось. Никогда не забуду то, что произошло в Африке с этими дьявольскими катерами. Что касается моей работы, то я знал, что ЦРУ намеревалось испытать их, и думал, что это будет где-то в Соединенных Штатах или, самое дальнее, в каком-нибудь небольшом второстепенном порту такой страны, как Никарагуа. Но слишком дальней поездки я не мог ожидать. Нам было сказано: "Посмотрим, стоит брать эти катера или нет". Нам не говорили о размахе операции. И вот мы оказались на озере Танганьика. Еще один парень, работавший со мной, говорил: "Я уверен, что они выбрали это место, поскольку оно похоже на тропики". Но я мыслил по-другому. Тропики были и рядом с США — рукой подать. Но теперь-то я думаю, что мы занимались не испытанием катеров, а выполняли секретную операцию ЦРУ. Ждали приказа в полной готовности, и однажды ночью, когда я спал в машинном отделении, кто-то разбудил меня: "Давай быстро заводи, пойдем полным ходом!" Я выполнил приказ, а через некоторое время началась перестрелка. Катер вздрагивал, слышался грохот орудий, курс катера быстро и резко менялся. Никогда еще я не был в подобной ситуации и уже не верил, что это была проверка нас или испытание катеров. Наконец мне приказали остановить машины, но стрельба продолжалась. Я, конечно, ничего не понимал и не знал, что происходит на верхней палубе. Я подумал, что нас атакует другое судно, перекрестился и сказал себе: "Ну все, прощай Папо". Затем с большими предосторожностями поднялся на палубу. Наверху я понял, что это мы атакуем и ведем стрельбу из всех своих огневых средств.

— По другому судну?

— Нет. Мы остановились напротив деревни и сровняли ее с землей. Уверен, что никого там не осталось в живых. В тот момент я подумал: "Вот так же было и во Вьетнаме". Деревня состояла из хижин, покрытых пальмовыми листьями. Они буквально разлетались на куски. Все там было объято пламенем, простреливалось пулями, настоящий ад.

— С земли отвечали на огонь?

Гусману этот вопрос показался глупым:

— Кто мог ответить, Чино?

— Нет. Никто не отвечал. Это было как при стрельбе по мишеням. Я стоял и смотрел спокойно, ничего не опасаясь.