Здесь песок чище

Бетанкур Луис Адриан

— Это хороший человек. Он помог свержению Альенде. Дуарте будет связным между нами, пока ты находишься в Майами, а это, как мне кажется, будет продолжаться недолго.

— Так как же быть с Насарио?

— Лично я против того, чтобы ты продолжал игру с Насарио. Ты и не подозреваешь, какой он шулер. Он не раскрыл тебе причин возобновления процесса по делу Инагуа?

— У меня такое впечатление, что он сам не знает о них. А ты?

— Я знал. Я даже знаю, почему из семи замешанных выбрали вас троих. Ради интереса я разузнал и это.

— Насарио недотепа. Он меньше всех

знает о ЦРУ, которое играет с ним.

— Это тогда, когда ему выгодно, как сейчас. Так вот, послушай. ЦРУ поручило "Альфе" провести одну из самоубийственных акций. Ты и те двое будете ее жертвами. И если бы вы погибли или попали в чужие руки, ЦРУ осталось бы незамешанным: ведь вы бежали от американского правосудия и ни у кого не будет права выдвигать какие-либо обвинения или требования к ЦРУ. Насарио знает об этом и действует в соответствии со своими интересами.

— Но это же противоречит желанию Насарио о моем невыезде до суда.

— В отношении тебя есть несколько вариантов. Насарио озабочен лишь тем, как спасти свои деньги, и пытается давить на суд, но поскольку эта карта разыгрывается ЦРУ то результата ему не добиться.

— Так, значит, ваша вербовка спасает меня от самоубийства.

— Более или менее.

— А почему вы не вербуете Кастильо и Гаскона? Они в таком же положении, что и я.

— Совсем не в таком. Они поносили чилийскую хунту. Нам это известно. Да и сам Насарио упражняется в демагогии на эту тему, мы знаем о его двуличии. Я полагаю, что начало его конца не за горами.

— Кто может заменить его? Менойо?

— Я говорил не о замене, а о падении, вместе с "Альфой" и всеми потрохами. Менойо не интересует ни меня, ни ЦРУ. Никто из тех, кто хоть сколько-нибудь пробыл в тюрьме у Кастро, нас не интересует, потому что они могли подпасть под влияние коммунистов. Людей, находящихся под подозрением, мы можем использовать только для пропаганды или в каких-нибудь тактических целях, но не более того.

НА СВОЙ СТРАХ И РИСК

Красный "опель" пожирал серебристую ленту скоростного шоссе Пальметто, ведущего к озерам. Шофер старался выбрать полосу поспокойнее. Из динамиков магнитофона лилась мелодия песни "Давай гульнем сегодня ночью" в исполнении Кэй Си и Солнечного оркестра, которая была записана на радиостанции в Солнечном штате США, в городе Майами. Несмотря на обилие солнца, Чино чувствовал себя в этом городе словно в сумерках. Поэтому он поспешил выбраться за его пределы. Чино вновь и вновь продумывал линию поведения: Я могу уехать в Мексику, как мы и договорились с Хулио Солорсано. Нужно, чтобы Насарио поверил, будто я налаживаю контакты в связи с тамошним делом. Но как его убедить в необходимости отъезда до суда? Или просто не убеждать? Как быстро ему станет известно о моем отъезде из Майами?

Машина круто развернулась. Теперь шоссе шло вдоль канала, над которым вились стайки птиц. Чино показалось, что это пересмешники. Теперь ветер дул в лицо и свистел, разрезаемый металлическими профилями "опеля".

Насарио уже

сообщил в Мексику, что я буду участвовать в подготовке покушения, поэтому он мне не нужен для установления связей. Правда, есть риск, что они для проверки позвонят в Майами. Но им не разрешено пользоваться по своему усмотрению этой телефонной связью. Тем более сейчас, когда здесь хотят быть "чистыми". Так что я могу пойти на риск.

Слева один за другим возникали серебристые зеркала озер с женскими названиями: Марта, Суси, Сара, Адель, Мари, Каталина. Ветер раскачивал заросли вереска, и казалось, что волны перекатываются по зеленому морю.

Если они позвонят Насарио из Мехико и он не подтвердит моего участия в операции, я могу сказать, что он струсил, что он решил отказаться в самый последний момент, что я действую по указанию ЦРУ или что я принял самостоятельное решение. Я должен рискнуть, несмотря на возможность проверки.

Насарио несколько иначе, чем Солорсано, объяснил Чино, почему ЦРУ остановило свой выбор в деле Инагуа именно на нем и двух других. Разговор на эту тему завязался, когда стали вспоминать "Мою мечту", "Надежду" и "Мою детку" и то золотое время, когда все верили в химеру скорого возвращения на отвоеванную родину.

— Я надеюсь, что ты не проболтаешься. Они решили возобновить какое-нибудь судебное дело, которое поставит тебя вне закона, или в положение преследуемого законом, или что-нибудь в этом роде, чтобы отмежеваться от покушения в Мехико.

— А Уго и Кастильо?

— Они струсили и отказались участвовать.

— Почему же их не исключили?

— Потому что все три имени были публично названы и попали в печать.

— Тогда почему же, если сперва будет Мехико, вы настаиваете, чтобы я дожидался суда?

— То, что намечается в Мехико, произойдет тогда, когда Кастро захочет туда поехать, а суд — когда захотят американцы. Но в любом случае у меня есть право позаботиться о деньгах, внесенных в залог за тебя. Тех самых, для получения которых я заложил свой дом.

Заложенный дом. Это был финансовый трюк, из которого Насарио так или иначе вышел бы без потерь.

— Если дело в Мехико будет отложено, кто гарантирует мне благоприятное судебное решение?

— Дело не только в мексиканской операции, есть и другие важные планы. В любом случае окружной судья Джо Итон дал мне заверения в письменной форме. Вот письменное доказательство гарантии, которую ты просил. — Насарио достал официальный бланк, на котором было написано:

23 июня в девять тридцать утра интересующий Вас вопрос будет решен к удовлетворению Сантоса, Кастильо и Гаскона. Судебный секретарь Богарт имеет поручение держать Вас в курсе событий в окружном суде. Могу заранее полностью гарантировать, что при вынесении приговора ни в коем случае не предусматривается тюремное заключение.

С уважением, Джо Итон

Окружной судья

300 Первая авеню, Майами, Флорида.