Здравствуй, племя младое, незнакомое!
Шрифт:
– Угу, – хрипло подтвердил Толян. – Тебе чего в последний раз сказали?
– Кто?
– Ну, эти. Рожать когда?
– Со дня на день, – Люся наконец открыла глаза, принюхалась и бросилась к плите.
– За такие бабки могли бы и поточней выражаться, – ухмыльнулся Толян. – Тоже мне, елы-палы...
– Поточней сегодня скажут, – ответила Люся, задумчиво разглядывая содержимое сковородки. – Кстати, ты обещал меня отвезти. А предкам я все-таки позвонила. Молчи, – выставила она вперед ладошку. – Забросишь
Новенький «вольвешник» Толяна стоял во дворе, недалеко от подъезда. Люся вперевалочку, по-утиному, спустилась с крыльца и, держась за локоть мужа, направилась к машине.
В салоне было душно. Толян включил кондиционер и сразу же почувствовал, что его бьет колотун. Дрожь начиналась где-то под ребрами, в самом низу, и, поднимаясь выше, сжимала сердце, сводила мелкой противной судорогой губы. Опасаясь, что жена заведет свою обычную болтовню и ему придется говорить что-то в ответ, он врубил погромче радио и вцепился потными руками в руль.
До центра добрались за считанные минуты. На Садовом была пробка. Зажатый спереди, сзади и с обоих боков собратьями по несчастью, Толян начал психовать. Он слишком поздно сообразил, что надо было свернуть вправо и двинуть в объезд. Торчи тут теперь... Из стоявшей впереди машины высунулся водитель, посмотрел вперед и, безнадежно махнув рукой, уселся на место.
О-безъ-яна встала утром ра-ано, О-безъ-яна съела два бана-ана, – издевательски-бодро орал приемник.
– Хочу банан! – вдруг громко заявила Люся.
Во время беременности это случалось с ней часто. Навязчивое желание съесть что-нибудь накатывало внезапно, как приступ, и обычно – в самый неподходящий момент.
– Где ж я тебе возьму? – прокричал в ответ Толян.
Люся молча указала глазами на обочину дороги, где шла бойкая торговля всякой всячиной.
– Что, прям щас? – обреченно спросил Толян.
– Ну То-олик...
Он открыл дверцу, убедился, что пробка все еще не рассосалась, и, лавируя между машинами, побежал к тротуару. Через минуту Толян вернулся.
– Вот, держи, – протянул он жене два больших апельсина. – Нет бананов. Разобрали.
Машины медленно, рывками, стали продвигаться вперед.
– А я хочу-у... – принялась по-детски канючить Люся.
Толян завел мотор.
– Ну потерпи, вот елы-палы, заладила.
– Не могу терпеть, организм требует...
– Увижу магазин, остановлюсь, – повысил голос Толян. «За поворотом должен быть „супермаркет“, – припомнил он. Перечить жене ему было лень, да и не хотелось, может, ей и вправду невтерпеж...
Миновав с черепашьей скоростью перекресток, он стал подыскивать место для парковки.
В овощном отделе собралась толпа.
– За чем стоим? – поинтересовался Толян в «хвосте»
– Бананы завезли, – ответила старушка и строго добавила: – Сказали, не занимать.
Толян чертыхнулся, пожал плечами, еще раз обвел глазами очередь и понуро поплелся в машину. Стал накрапывать дождь.
Жена сидела, обиженно оттопырив губки.
– Бред какой-то, – фыркнул он и зло рванул с места.
Проезжая мимо Елисеевского, Толян притормозил, но тут же, прошипев что-то себе под нос, надавил на газ. В одной из витрин красовался огромный плакат с крупной надписью: «Бананов нет».
Толян резко, так, что машину едва не занесло на мокром асфальте, свернул в переулок и чуть не сшиб пешехода, торопливо перебегавшего через дорогу. Затрапезного вида мужичонка в последнюю секунду отскочил в сторону, выронил из рук мятый бумажный сверток и замер, испуганно моргая глазами.
– Ты ч-че, елы-палы! – высунувшись из окна, заревел Толян. – Жить надоело?
Пешеход растерянно застыл посреди дороги, как памятник безвинным жертвам дорожных происшествий.
Толян выскочил из машины:
– Брателло! Ты?!
– Толя? – пропищал пешеход, приходя в себя.
– Привет, брателло! Сколько лет, сколько зим! Это ж надо...
– Здравствуй, Толя...
– Ну, очнись, елы-палы... – Толян сжал мужичонку в объятиях. – Вот так встреча! Пойдем, с женой познакомлю.
Подобрав с земли бумажный пакет и обхватив пешехода за щуплые плечи, Толян потащил его к машине.
– Люсь, эт Юрик. Друг детства, можно сказать. В одном классе учились. Ну, залазь в машину, чего как неродной?
– Очень приятно, – хмуро кивнула Люся и глянула на часы. Толян подрулил к обочине, заглушил мотор.
– Ну, рассказывай, где ты, что?
– Да так... – смущенно улыбнулся друг детства. – Ты-то как поживаешь?
– Ничего, вот новую тачку недавно купил. Бизнесменю маленько, в общем, все пучком. На хлеб с икрой хватает. Да-а... А ты изменился. Он у нас, Люсь, самый умный был в классе. Девчонку у меня увел, – нарочито суровым голосом припомнил Толян. – Не забыл еще?
– Как же... – мужичонка усмехнулся и потер переносицу с заметной горбинкой. – На всю жизнь память осталась. Оба рассмеялись.
– Ладно, не обижайся, ты тоже хорош, – примирительно сказал Толян.
Дело было в десятом классе. Толян уже тогда понял, что ни к чему ему все эти логарифмы, теоремы и прочие тычинки с пестиками. Какой в них толк? Да и не до уроков ему было. Влюбился по самое «не могу». Ленка с последней парты, глазастая, тоненькая, в юбке, едва прикрывающей ягодицы, не давала ему покоя ни днем ни, особенно, ночью. И настолько влезла она ему в душу, что даже подойти боялся. Так, смотрел, иногда записки дурацкие сочинял, портфель на переменке прятал...