Зелёная кровь
Шрифт:
– Я тут рядом... давайте погуляем с ним, а? Он весь день с вами без движения сидел? Милая самоотверженная зверюга... Молодец, дорогой. Отлично. Ищи еще!... Знаете, капитан Тео... я надеюсь, тюрьмы не будет. Это было бы бесовски несправедливо. Я больше не была там сегодня... но я знаю... им ввели морфий... Тео, простите, знаете, как я вам признательна?! Десять жизней - и один тухлый мерзавец, такой же мертвяк, как все мертвяки, только опаснее, потому что имел видимость живого...
Рамон подал палку Жасмин в руку, и она присела погладить пса. Тео показалось, что ледяной тон в голосе девушки скрывает
– Я иногда ненавижу людей, капитан Тео.
И Тео вспомнил: "Прости, но я этот твой город ненавижу".
– Вы знакомы с Хольвином?
– спросил он.
– С посредником северо-западной области?
– Как-то встречалась на семинаре. Знаю, что он тоже много работает с собаками. Ваш консультант?
– тон Жасмин стал спокойнее, она отвлеклась.
– Мой, можно сказать, учитель. И Рамона он воспитывал. У него отличные ищейки, лучшие ищейки, бриллиантовые носы СБ, - улыбнулся Тео.
– А вы наш кинолог?
Жасмин и Тео вышли на людную улицу. Рамон перекинулся и пошел рядом в человеческом виде, слушая разговор. Проклепанный ошейник, блестящий никелерованными ромбиками и Путеводной Звездой, в полной гармонии с черной глянцевой трансформированной шкурой и короткими блестящими волосами делал его похожим на технопанка. Тео хлопнул его по спине; Рамон ухмыльнулся, клыки только дополнили картину.
– Нет, я работаю в приюте Лиги, - сказала Жасмин.
– И с беспризорными псами.
– Та еще работа.
– Работа как работа. Встречаются непростые характеры - из-за сложной судьбы, из-за жестокости наших милых сородичей, но такой мрази, как среди людей, в собачьей Стае не встретишь... Да вы же знаете.
– Бездомных часто убивают?
– спросил Рамон.
– Те, в галерее, тоже были бездомные, да?
Жасмин погладила его по щеке.
– Люди вас боятся. Боятся, боятся, даже домашних. Я подрабатываю консультантом, навидалась, как обычные, добрые, как говорится, люди берут в дом щенка, потому что маленький щенок им инстинктивно мил, а потом издеваются над псом, калечат его душу, в твердой уверенности, что иначе и быть не может. Крупный зверь у них инстинктивной приязни не вызывает, он уже не мил, а опасен... Твари. Человеческая история пришла к повороту - и люди уже не знают, куда бы деть избыток агрессии.
– Вы, посредники, судите крутовато, - сказал Тео не очень, впрочем, уверенно.
– И это вы говорите после того, что сегодня видели?
У Тео дернулась скула.
– Это, слава небесам, все-таки единичный случай.
– Это вам, капитан, слава небесам, везло до сих пор. Вы не соприкасаетесь с той мразью, которую мы, посредники, вынуждены постоянно наблюдать. Но вы же видали другую погань...
Подвернулся освещенный ларек с книгами и газетами.
– Притормозите, ребята, - сказал Тео чуть виновато.
– Хочу присмотреть чтиво какое-нибудь... поглупее. Вместо выпивки. А то не нарушить бы устав сегодня...
Жасмин хихикнула.
– Я себе нервы стихами успокаиваю. Но это - дело вкуса.
Тео принялся рассматривать книжки в глянцевых пестрых обложках. Рамон с удовольствием обнюхивал свежие газеты, Жасмин
– Я такое не читаю, - сказал Тео.
– Неплохая книжка, - возразила пожилая продавщица, укутанная в теплую шаль.
– Во всяком случае, язык приличный. Красивая такая страшная сказка.
– Про волкодлаков?
– спросила Жасмин брезгливо.
– А чем плохо?
– продавщица примирительно улыбнулась.
– Всем нравится.
– Трансформ человека невозможен, но сказки на эту тему обожают, - сказала Жасмин, открывая книжку наугад.
– Кошмар ведь - человек становится зверем. Кошмар - это зверь, верно?
– Почему?
– спросил Рамон.
– И кто такие волкодлаки?
– Люди, которые могут перекидываться в волков, - сказал Тео.
– Глупости.
С лица продавщицы сползла улыбка - она рассмотрела пса.
– Вот из-за перевертышей такие книжки и читают, - сказала продавщица, кутаясь в шаль.
– Это собака, да? А выглядит - ужас... клыки... волк, я думаю, еще страшнее...
– Эта собака столько жизней спасла, - сказала Жасмин, - под пулями, рискуя собой... Эх...
– Ну, я же не знала...
Рамон смущенно убрался в тень, перекинулся, уселся у ноги Тео. Жасмин потрепала его по шее.
– Собаки то и дело жертвуют собой, спасая людей... Хоть бы раз услышать, что человек рискнул собой, спасая пса. Нет, невозможно, только пишут вот это!
– Жасмин тряхнула книгой в воздухе.
– Послушайте. Это провидица волкодлаку говорит. "Я вижу в твоих глазах человека и волка. В одном глазу вижу человека, доброго, порядочного, вижу мужа и друга. В другом вижу волка - жестокость и подлость, стон в темноте, растерзанную плоть, коварство и злобу. Тебе надо убить в себе зверя"... Нравится?
– Обычно для таких сказок, вообще-то...
– сказал Тео. Рамон вздохнул.
– Обычная ложь. Вот интересно, кто-нибудь издал бы такое: вижу, мол, в твоих глазах человека и волка. В одном глазу - человеческую подлость и мелкую жестокость, похоть и трусость, поганенькое властолюбие, любовь к дешевым игрушкам вроде политики и бизнеса, жадность, продажность и ложь. А в другом - волчью честь, спокойную отвагу, благородство и верность, любовь к жизни и к себе подобным, веселый азарт, товарищество... Ведь не напечатали бы... Люди слишком любят слушать и читать грубую лесть!
– Сложно вам, наверное, живется, девушка, - сказала продавщица.
Жасмин передернула плечами. К киоску подошла пожилая чета и принялась рассматривать программу телепередач. Тео отошел, так ничего и не купив. Жасмин и Рамон присоединились к нему.
Загорелись фонари, стало посветлее, но тяжелое пасмурное небо, казалось, опустилось еще ниже и будто прогнулось к земле под тяжестью непролитых дождей. Осенняя свежесть рассеивала запахи бензинового перегара и дыма, но корицей палой листвы тоже не пахло - с тощего газона доносился только сильный запах крапивы, острый, какой бывает только осенью, перед самыми холодами. Прохожие не шли, а почти бежали, торопливо, не глядя вокруг, подняв воротники.