Зеленая кухня, или Самый опасный рецепт
Шрифт:
Бертран угрюмо посмотрел куда-то в сторону. По долгу службы он видел и не такое, но сейчас выглядел так, словно все, что случилось с Ханни и Фредриком, затронуло его лично. Словно они тоже были его семьей.
— А я ответил, как моя бабка говорила: чей бы бык ни бегал, а теленочек наш. И ребенок этот наш, и детей мы с ней нарожаем целый мешок. И всех любить будем одинаково, — Фредрик покосился в сторону дома с искренним теплом и любовью. — Вот и поженились. Живем.
— Так почему вы все-таки метнули тот камень? — спросил Аррен. Фредрик вздохнул.
— Мы тогда все пошли
Он сделал паузу. Ханни снова вышла из-за дома, посмотрела на нас так, словно готова была упасть на колени и умолять, чтобы мы оставили в покое ее мужа.
— А потом сказал, что заглянет по старой памяти. Чтоб она сравнила, кто лучше, как мужик, — произнес Фредрик. — И еще сказал, что я ничего не сделаю, что я грязь от ссыльной грязи. И буду стоять и смотреть, как они… Вот я и не вытерпел. Пращу мы все с собой всегда носим, а камень подобрать дело нехитрое.
Бертран легонько махнул рукой, словно хотел сказать, чтобы его не перебивали.
— Ты подожди, парень, о чем ты говоришь? Какой камень? Я внимательно изучил тело, господин Эленбергер мне помогал. Причиной смерти был направленный бросок сконцентрированного заклинания темной природы. Я думаю, что Марти как-то нагадил в лесу и разгневал лешака. Мы все видели эту нечисть, когда осматривали тело — он выглянул из-за сосен.
Над столом воцарилась густая тишина. Коскинен смотрел на нас так, словно не мог понять, почему Бертран так говорит. А потом он понял — и горькая тьма во взгляде сменилась благодарностью и теплом.
— Края раны обгорели, — продолжал Бертран. — Так и бывает, когда человека убивает нечистая сила. Ты лешака-то видел?
Фредрик нахмурился. Отец толкнул его ногой под столом.
— Видел, — ответил Фредрик. — Он ходил там у борозды. Его еще Петер видел, говорил потом, что чуть штаны не намочил, когда лешак сбоку вышел. И Наймо подтвердит.
— Ну вот, для моего отчета достаточно свидетельств, — улыбнулся Бертран и поднялся из-за стола. — Отправлю его по протоколу. Возможно, сюда пришлют инквизиторское усиление, раз нечисть так лютует. То русалки по поселку шастают, то лешаки нападают… эх! Весело тут у вас.
— Спасибо, — едва слышно проговорил Фредрик. Бертран только рукой махнул.
— Да что спасибо, служба такова. И опасна, и трудна. В лес пока не ходите, пусть лешак перебесится.
Мы направились в сторону дома: Аррен шел чуть впереди и вдруг замер, словно наткнулся на невидимую преграду. Ханни сделала несколько шагов к нам, и я увидела, как возле ее рук завиваются струи воздуха, похожие на полупрозрачные плети.
От молодой женщины веяло такой жутью, что становилось больно дышать. Вся пережитая боль, вся тьма, в которую ее погрузило насилие, сгустились и выплеснулись из истерзанной души.
Ей было
Ей было невыносимо.
— Отойдите, — хрипло прошептала она. — Отойдите, я не…
— Стихийная ведьма, — бросил Бертран и добавил уже громче: — Всем назад! Она себя не контролирует!
Аррен шагнул так, чтобы закрыть меня собой, и я увидела, как над его головой поднимаются искры — он готовился выпустить заклинание, которое остановило бы Ханни и спасло бы всех нас. В воздухе повеяло запахом идущей грозы.
А потом Ханни выбросила одну из своих плетей, и все погрузилось во тьму.
* * *
Аррен
Я не виновата. Я не хотела этого.
Пожалуйста, простите меня.
Пожалуйста, прошу…
Слова Ханни долетали до меня издалека, словно сквозь толстый слой ваты. Подхватив Джейн на руки, я бросился к дому, а в голове что-то щелкало, анализируя то, что случилось.
Ханни оказалась стихийной ведьмой — бывает так, что магия пробуждается в женщинах от сильного потрясения и дремлет до поры, до времени, а потом выплескивается так, что удар идет по всем, кто находится рядом. То же самое произошло с Джейн.
Я успел выбросить заклинание защиты. Бертран выставил дополнительные оберегающие чары.
Я же успел…
Изо рта Джейн вытекала струйка крови — темная, почти черная: ударом Ханни был поражен один из главных энергетических центров; я машинально отметил это и так же машинально подумал, что дело скверно. Все мысли и чувства будто приморозило: остался лишь короткий вскрик Джейн и взгляд, направленный куда-то за край жизни. Теперь ее глаза были закрыты, а лицо заволакивало смертной восковой серостью. Вот дом Коскинена, вот большая просторная комната на первом этаже, которая служит и гостиной, и столовой, вот диван, и я кладу на него Джейн, не в силах поверить, что она умирает.
Мы с Бертраном смогли отразить удар Ханни — беда лишь в том, столкновение всех наших магических полей породило природное проклятие, Кокон, который окутывал Джейн, не выдержал его и взорвался.
На какой-то миг я рухнул в прошлое — и увидел не Джейн, а Элейни, уже зная, что не смогу ей помочь, что часть моей души умрет вместе с ней.
Я не мог назвать слово “убила”. Я не мог думать о том, что Джейн сейчас умирает так же, как когда-то умирала Элейни. Вокруг суетились какие-то люди, кто-то сказал, что доктор Тарво уже идет сюда, а я торопливо окутывал Джейн чарами, чтобы хоть немного, но помочь. Схватить за руку ее душу, вылетающую из тела, удержать, вернуть. Остановить.
Я не знал, смогу ли. Нити заклинаний ложились на Джейн, утопали в коже, но смерть не отступала. Она стояла рядом с ее головой, смотрела на меня и беззвучно говорила, что я проиграл. В очередной раз проиграл — потому что человек не может быть сильнее судьбы.
Все случилось так быстро. Так отчаянно и жестоко.
Глядя на Ханни, нельзя было понять, что она стихийная ведьма. Никто бы этого не понял. Она лишь испугалась, что Бертран заберет ее мужа, и этот страх выплеснулся из ее души.