Зеленое окно
Шрифт:
Мне было хорошо. Шум и суета только радовали. Хотелось, чтобы кругом все двигались еще быстрее, разговаривали и смеялись еще громче. А главное — было очень хорошо оттого, что я шагал не один.
И ведь несколько часов назад, когда я выбрался из машины Дим Димыча, я тоже готов был прыгать от радости, что иду по Москве один. И мне казалось: как это здорово, что рядом никого нет.
Один — и не один… Когда же лучше?
Мы дошли с Ниной до угла, и она спросила, на какую улицу мне нужно добираться. Я почему-то подумал, что она не
Но она сказала:
— Идем, посажу тебя на третий автобус. Доедешь до Армянского, а там чуть пройдешь, и будет Кривоколенный.
«Посажу» — резануло меня. Что я, дошкольник, что ли?
Я начал говорить, что и сам найду, но она взяла меня под руку и повела к остановке. Пришлось идти. Ведь не вырываться же, чтоб все обращали внимание.
— А я сейчас засяду за книги, — ни с того ни с сего проговорила Нина. — Буду грызть гранит науки. У меня действительно экзамены. Так что ты тогда почти угадал.
— Когда угадал? — не понял я.
— Тогда на скамейке… в Александровском саду… — Она помолчала, а потом вырвала из записной книжки листок, что-то напитала на нем, протянула мне: — Вот, позвони, если захочешь. И спасибо тебе за все.
— За что? — вырвалось у меня, и я тут же понял, как напрасно об этом спросил, как неосторожно напомнил…
Но она улыбнулась и сказала:
— За все спасибо. За то, что ты такой… чудик.
— Чудик?
— Ну да. И я тоже. Бежим: подходит твой автобус.
Она потянула меня за руку, и мы побежали. До остановки было недалеко, но народу там почти не было, поэтому автобус постоял несколько секунд и нехотя тронулся. Я вскочил в открытую дверь, сразу же сел к окну.
— До свиданья, — сказала Нина и помахала рукой.
— До свиданья. Автобус пошел быстрее.
— Ругай меня! — крикнула Нина.
— Зачем?
— Экзамены…
Я спохватился и закричал:
— Ни пуха ни пера!
— К черту! — донеслось уже издалека.
— И тебе спасибо! — крикнул я, только не знаю, услышала ли Нина, и тихо проговорил: — Тоже за все.
Ни тетя Гекта, ни Дим Димыч с работы еще не вернулись. Я стоял перед закрытой дверью и размышлял: отпирать или еще походить по городу, подождать, пока явятся хозяева?
Если бы не усталость, я, конечно, не решился бы отпирать чужую дверь. Но сейчас я внушал себе, что Дим Димыч-то не зря дал мне ключи. Так ведь и сказал: «Не будет никого дома — отпирай и сиди жди. Книжечку какую полистай. А еще лучше сними ботинки, поспи на диване. Только телевизор не включай, а то испортишь».
Тогда я обиделся. Подумаешь, нужен мне его телевизор! Даже ключи брать не хотел.
А теперь думал, думал и — раз! — повернул ключ.
Интересных книг на полке не оказалось. Их вообще было мало — штук десять. И все про устройство автомобиля. Правда, имелась одна книжка и на другую тему. На обложке было написано: «О вкусной и здоровой пище». «Листать» эти книги мне не хотелось, поэтому я, вспомнив совет Дим Димыча,
Приснился мне огромный лифт с телефоном и вентилятором. Он то поднимался, то опускался. Но на каком этаже нужно было мне выходить, я не знал. И вдруг лифт где-то застрял — и ни с моста Все испугались, кинулись к телефону. А он не работает. Тогда стали нажимать на кнопки — лифт все равно но двигался. «Хочу есть, — сказал вдруг какой-то мужчина в оранжевой тенниске, — прямо умираю от голода». И тут появилась Настя с блокнотиком. «Что желаете?» — спросила она у мужчины. «Мне бы эскалоп», — говорит он. А Настя посмотрела на меня, только не узнала, как на совсем постороннего, посмотрела, и говорит: «Эскалопов больше нет. Последний съеден. Остался сборный гарнир». — «Кто же съел мой эскалоп?» — рассердился мужчина и тоже посмотрел на меня. «Эдик!.. Эдик! — раздалось вдруг из телефона. — Эдик!» Я понял, что нужно спасаться. Но как? Глаза мои пробежали по кнопкам и остановились на одной.
Она была красного цвета. Никто на нее еще но нажимал. Я закрыл глаза и надавил на эту кнопку. Меня затрясло током и опять послышалось: «Эдик!.. Эдик!..»
Я дернул головой и открыл глаза. Надо мной стояла какая-то женщина. Она трясла меня и приговаривала:
— Эдик!.. Эдик!..
«Тетя Гекта», — догадался я и вскочил с дивана.
— Какой большой! — изумилась тетя Гекта. — Ну, здравствуй! — И она чмокнула меня в обе щеки. — Голодный? Сейчас я разогрею котлеты.
— Спасибо, тетя Гекта, я недавно обедал.
— Где же?
— В кафе.
— Ишь ты, сказала тетя Гекта. — Что ел?
— Эскалоп.
— Ишь ты, — повторила она и принялась расспрашивать про маму и папу и про то, как я учусь.
Я терпеливо отвечал на все вопросы и думал: скорей бы приходил Дим Димыч да включал свой телевизор. Хуже нет рассказывать про отметки, уроки и учителей.
Потом появился Дим Димыч. Он опять принес какие-то покупки — в двух руках у него были кульки, пакеты, банки.
— Обедал? — спросил он и, не дожидаясь ответа, объявил: — Сейчас котлеты будем есть. Знатные котлеты Гекта делает, с ложкой съешь.
С ложкой? Он ест их ложкой?
— Я обедал, — сказал я.
— В кафе, — многозначительно добавила тетя Гекта.
— Ну? — буркнул Дим Димыч. — С таких лет…
— Эскалоп кушал, — продолжала тетя Гекта. Тогда Дим Димыч подошел ко мне и сказал:
— Дыхни.
— Что? — не разобрал я.
— Дыхни, говорю.
— Зачем? — Я не мог понять, в чем дело, но все же дыхнул.
Дим Димыч старательно потянул носом и изрек:
— Не пил. Хвалю.
Только теперь до меня дошло, зачем нужно было «дыхнуть».
— Ну, чего надулся, как мышь на крупу? — Дим Димыч слегка хлопнул меня по плечу. — Проверка, она всюду нужна, в любом случае. Идем есть котлеты.
— Не хочу.
— Дело хозяйское.
Он сел и принялся уписывать «знатные» котлеты.