Зеленые и Серые
Шрифт:
И конечно, встав на стену, он легко мог перебраться на пожарную лестницу у стены дома. Или взойти по бетонным ступеням позади лестницы, пройти по платформе, занимающей заднюю четверть переулка, и перелезть через забор из железной сетки. Уиттиер утверждает, что отвернулся только на секунду, но Ференцо знал, как часто свидетели ошибаются в оценке времени и расстояния.
В одном он был уж точно уверен: вся эта история дьявольски действовала ему на нервы. С одной стороны, Уиттиеры с их безумными показаниями, которые выглядят почти убедительно, пока не начнешь тянуть за разные концы. С другой —
А с четвертой — нет ни единой зацепки, чтобы связать все это вместе.
Он стал осматривать ограду. Ворота закрыты на хороший и прочный, на вид новый, замок. Запирается ключом, значит, тот, кому надо, может подобрать отмычку.
— Могу я чем-то помочь? — раздался вежливый бас.
Ференцо поднял глаза. У дома справа стоял здоровенный негр с нашивкой «ОХРАНА» на рубашке, из-за него осторожно выглядывала миниатюрная женщина.
— Да. — Ференцо достал полицейский значок и показал его мужчине. — У вас есть ключ от этих ворот?
— Да, сэр.
— Мне нужно осмотреть переулок. Скажите, это новый замок?
— Я повесил его утром в четверг. — Сторож спустился по ступенькам, доставая из кармана ключ.
На следующее утро после того, как Уиттиеры якобы видели ворота открытыми настежь.
— А что случилось со старым?
— Сломал кто-то, — ответил охранник. — Похоже, приложились кувалдой или чем-то вроде того.
— Он у вас?
Тот покачал головой.
— Можно узнать, что вы ищете?
— Улики возможного преступления, — ответил Ференцо. — Не возражаете, если я войду?
Сторож сложил губы трубочкой. Ясно было, что его натаскали по поводу законов об обыске и ситуаций, когда ордер нужен, а когда нет. Но, видимо, до сих пор никто вежливо не спрашивал разрешения осмотреть его территорию.
— Если хотите, пойдем вместе, — добавил Ференцо, чтобы успокоить его.
— Нет, мне надо вернуться, — сказал тот, отпирая ворота. — Вы не станете открывать никакие окна или двери?
— Слово скаута, — заверил его Ференцо. — Мне нужно осмотреть только снаружи.
— Хорошо. — Сторож открыл ворота. — Если понадобится, я буду в доме.
— Спасибо. Кстати, в среду вечером не было ничего необычного, кроме сломанного замка?
Охранник пожал плечами.
— Сменщик дежурил, но утром он ничего не говорил. Могу дать его имя, если надо.
— Спасибо, пока не нужно. Если он мне понадобится, я скажу.
— Ладно. Пожалуйста, заприте ворота, когда закончите.
Он грузно поднялся по лестнице и вместе с женщиной вошел в дом.
Присев на корточки у ворот, Ференцо с минуту изучал ушки, на которых висел замок. Парень с кувалдой был необычайно аккуратен. На металле виднелась свежая вмятина там, где висел старый замок, но, помимо этого, на воротах не было никаких повреждений. Выпрямившись, полицейский прошел по переулку, внимательно оглядывая наклонную мостовую, и вернулся назад к каменным ступеням.
Ничего.
Ференцо,
Он остановился под ней, прикрыв глаза, и постарался припомнить каждое слово, сказанное Уиттиерами. На Бродвее к ним пристал невысокий коренастый мужчина, страдающий кашлем, который сунул им в лицо кольт сорок пятого калибра. Он привел их сюда, показал девочку по имени Меланта и велел заботиться о ней. Затем всучил Уиттиеру пистолет и, шатаясь, пошел в конец переулка, исчезнув в то мгновение, как Уиттиер отвернулся.
И примерно тогда же притухшие фонари снова зажглись ярко.
Ференцо нахмурился, вспоминая, как пятнадцать минут назад свернул с Бродвея на Сто первую. Тогда он думал, как найти переулок, но смутно вспомнил, что примерно за полквартала видел…
Он вышел из переулка и направился назад к Бродвею. Точно: под одним из фонарей стояла вишневая машина с подъемной корзиной.
Стоявший рядом бригадир свирепо воззрился на него.
— Надо чего? — вызывающе спросил он с типичным бруклинским акцентом.
— Всего лишь информацию. — Ференцо показал значок. — Что с фонарями?
— Сейчас? Ничего, — немного смягчился бригадир. — Но в среду вечером была куча жалоб отсюда и до Восемьдесят шестой, что тут незнамо что творится.
— В котором часу это было?
— В десять или одиннадцать, — пожал плечами бригадир. — Типа того.
Приблизительно в то же время, когда, как утверждали Уиттиеры, фонари погасли, а потом снова зажглись.
— И вы только сейчас этим занимаетесь?
— Да говорю ж, щас с ними все нормально, — возразил бригадир в прежнем тоне. — У нас два дня ушло, чтоб разгрести бардак на Риверсайд-драйв.
— Да, большое отключение, — кивнул Ференцо. — Это ведь тоже случилось в среду, да?
— Ну. — Бригадир покачал головой. — Дурдом настоящий. Народ говорит, фонари сначала притухли, а через пару секунд взорвались, как салют на шесть кварталов.
— А вы что скажете?
— В смысле — что я скажу? Взорвались они, это точно. А чего там притухали, без понятия.
— В чем причина?
— Да кто его знает, — сказал бригадир. — Будто из-за перегрузки, тока не из-за чего им перегружаться. Мы проверили все кабеля и заменили х… фигову кучу ламп.
— Фигову кучу?
— Жена достает, чтоб не выражался, — пожал плечами бригадир. — А то пацаны тоже начинают.
— М-м. Спасибо.
Ференцо повернулся и пошел назад на Сто первую. Значит, есть хоть какое-то подтверждение рассказа Уиттиеров. Который, к сожалению, оставался совершенно бездоказательным. Если бы Уиттиеры были на Риверсайд-драйв, они, по крайней мере, могли указать на взорвавшиеся лампы. Здесь, на Бродвее, и того не было.
Он вернулся к переулку и снова прошел по наклонной мостовой. Ну хорошо. Уиттиер говорит, что видел что-то похожее на кровь на отданном ему пистолете. Ранение может объяснить, почему, как он говорил, грабитель покачивался, и если это ранение в грудь, то объясняется и мокрый кашель.