Зеленые яблочки
Шрифт:
Словно невзначай, столкнулся на улице непонятно откуда вывернувшийся мельник c отцом Егора Дмитрием. Тот спешил к куму, с пол-литрухой за пазухой для задушевной беседы. И уж никак не ожидал, что сам Евсей поздоровается с ним за руку. От неожиданности он не мог вымолвить ни слова. Но Евсей первым завел разговор издалека, про грядущее Рождество, про то, что вот надо в лавке наменять медяков, жена попросила, да купить городского табаку, самосад он на дух не переносит. Дмитрий лихорадочно перебирал в уме: c какого такого перепоя мог бы мельник делиться с ним своими мелкими заботами? Так и не найдя причин, он неуверенно
— Егоруха спрашиваю, не собирается еще жениться? — повысил голос мельник.
— Какой там жениться, не обжился еще, опять же деньжат подкопить на свадьбу надо, — Дмитрий от неожиданности замедлил шаг, придумывая оправдание для сына.
— Ты вот что, Димитрий, — мельник пошел в наступление, — у тебя сын — вон какой молодец; у меня дочь — тоже девка не из последних, — он сделал паузу, раздумывая: стоит ли договаривать до конца, или собеседник сам догадается, о чем речь? Но, глянув на совсем растерянного Дмитрия, мельник закончил: — Так, что сватов засылай, мы супротив не будем. Он, не оглядываясь, так же степенно пошел вперед, как будто ничего и не предлагал оставшемуся в растерянности стоять на дороге Дмитрию.
— Мать честная, — тот ладонью вытирал пот с лица, — воистину неисповедимы пути твои, Господи. Чего же это? Выходит сватаются за Егорку. Да еще кто! Вот так сын! — ухмылялся он про себя. — Вот так времена: девки сами на шею вешаются! Ежели прикинуть с другой стороны, Егор должон доволен быть, ему и не приснилось бы жениться на дочке мельника, не с нашими капиталами, — горько усмехался Дмитрий. Ободренный и озабоченный, он повернул домой, кум может и подождать, тут дела поважнее есть. Надо с сыном переговорить, нельзя откладывать, чай не каждый день такие люди предложения делают. Поди у мельниковой дочки женихов хоть пруд пруди. Он спешил домой, обрадовать сына, жену, да и самому порадоваться. Ведь в беспросветной этой жизни так мало радостей, а уж такие — и совсем, как из сказки. Только не принц, а принцесса деревенская снизошла до бедняка. Не обметая валенок, он вломился в избу. Жена тут же накинулась на него: ты белены объелся, что ли? На валенках снега сколько, растает, притирай тут за вами. Она еще долго бурчала, пока муж снимал полушубок.
— Тебя же черти к куму понесли? — удивилась Аграфена раннему возвращению мужа.
— Тут не до кума теперь! — возбужденно приглаживая мокрые от пота волосы, Дмитрий метался по комнате. — Егор где?
— Где ему быть. Не поднимался еще. До утра шастает по девкам, добудиться не могу. Воды в дом принести некому, — причитала женщина.
— Эх, не до воды теперь. Буди его, разговор есть.
— Чавой-то? — удивилась Аграфена. Но допытываться не стала, прошла в переднюю и стала тряси сына за плечо: — Егорка, там отец
Егор нехотя приподнял голову. Поспать не дадут. Будто времени не будет для разговоров. Но все же натянул штаны и вышел к отцу, взлохмаченный в нижней рубахе.
— Прибрался хотя бы, — встретил его отец.
— Так мать говорит, ты по мне соскучился, — пошутил Егор. — Cтряслось чего?
— Тут такое, такое, сразу и не обскажешь, — горячился отец. Егор терпеливо ждал.
— Ты об будущем думаешь? — Дмитрий пошел сразу в наступление, — ить жениться тебе надо!
— Думал. Но до осени обожду. Не срочно.
— Нечего до осени ждать, когда такие люди предложение нам делают, — загорячился отец. Мать, стоящая у печи, прислушалась к разговору.
— Какие еще люди? Ты о чем отец? — не понял Егор.
— Об чем, об чем? Отказываться никак нельзя. Сам Евсей Григорич намекнул, что хотел бы видеть тебя своим зятем.
— Свят, свят, — перекрестилась Аграфена на висящие в переднем углу иконы.
— Молчи, старая, — перебил ее муж. — Тут такие дела… Не успел я из дому выйти, как повстречал его. Ты скажи-ка, он ведь и носа с мельницы не высовывает, а тут в лавку ему приспичило… — рассуждал Дмитрий.
— Чего ж тут интересного, — не понимал спросонья Егор.
— Свататься надо за Парашку! — вскинулся отец. — Не понимаешь что ли? Медлить нельзя, в другой раз не предложат.
— За Парашку? — Егор, наконец, начал соображать, — не-е-е, я другую приглядел.
— Другую? — отец непонимающе глядел на сына. — Я думал, ты к вдовушке какой наладился. Всеми ночами пропадаешь.
Егор, собравшись духом, выпалил:
— Я на хутор хожу.
— Дак там девок, поди, нету, — удивилась молчавшая до сих пор мать.
— Есть у Даниловых, ты запамятовала старая, — поморщился отец.
— Ты про Дашку? Так молодая еще, ей годков семнадцать есть? — не сдавалась мать.
— После Рождества будет, — уточнил Егор.
— Ты про нее и не думай, — возмутился отец, — чего такого в ней нашел? Красивая, тут ничего не скажешь. А худая какая: ни спереди, ни сзади. У нее грудей нету, а дети пойдут… Ты на Парашку посмотри, все при ней. Титьки вон как торчат. А главное, приданое какое. Мельница, не шутка.
— Даниловы не бедные, — заступился за любимую Егор.
— Но и не такие богатые, у Евсея не только мельница, у него денег куры не клюют. А дела с какими людьми имеет! Нам и не снилось! Чего ты, прилип к Дашке той?
— Я ее люблю, — тихо произнес Егор.
Отец взбеленился от такого непослушания.
— «Люблю, люблю», ты и думать о ней забудь. И Парашку полюбишь, как мельницу получишь, — заорал он. — Что это за любовь такая? — он в сердцах хлопнул ладонью по столу — Женишься и все тут, это мое последнее слово. Спорить с отцом Егор не стал, но кипевшая досада не давала сидеть на месте. Мать кинулась:
— Поешь, сынок! Я быстро на стол соберу.
— Накормили с утреца! — Егор в сердцах сорвал полушубок с гвоздя.
Надвинув на глаза шапку и не застегивая полушубка, он выбежал из дома. Не успев остыть от разговора с отцом, достиг ворот дома друга. Никита возился во дворе с телегой.
— Зима еще не кончилась, а ты телегу запрягать надумал, — невесело пошутил Егор.
— Э-э, — возразил Никита, — ты в городе совсем отвык от крестьянской жизни: у телеги колеса зимой проверяют, забыл? — он поднял голову от колеса и протянул руку другу, — А ты что-то смурной c утреца. Тоже родичи донимают?