Зеленый фронт
Шрифт:
– Товарищ народный комиссар..., - собрав волю в кулак начал он докладывать в приемной.
– Самолет разбился. На борту находился Дед и оперативная группа. Часть документов удалось спасти ..., - закончить фразу ему не удалось.
Время словно остановилось. Оно обратилось в какое-то желеобразное состояние, которое превратило людей в кукол. Неподвижные с восковой кожей и сжатыми губами, они были абсолютно безжизненными.
«... Он не долетел, - мысли стали тяжелыми и неповоротливыми, как мельничные жернова, с которые еще в детстве пытался играть юный Лавр.
– Разбился...
Бах! С громким хлопком время вновь вернулось в свои рамки и словно оттаявшие фигуры зашевелились. Порученец, шевеля бледными губами, еще продолжал отпускать руку от фуражки. Посребышев в этот самый момент вновь начал перебирать ворох бумаг, лежавших перед ним на столе. Словно в унисон заскрипели стулья двоих — военного и гражданского, оказавшихся случайными свидетелями разговора.
– Что уже сделано для поиска?
– сейчас в голове всесильного наркома билась только одна мысль — найдено ли тело Деда — одного из фигурантов операции «Второй фронт».
– Самолет найден?
«А если у немцев?
– словно кувалдой вдруг ударило его по голове.
– Если он уже у них?».
– Где упал самолет?
– Берия неуловимо покачнулся.
– Где...?
– Самолет упал за линией фронта, на территории противника, - капитан начинал все больше напоминать живого мертвеца.
– Были высланы две разведгруппы. Уже получен ответ: в полете самолет попал под зенитный огонь противника и был вынужден пойти на посадку. Во время посадки командир оперативной группы, следуя полученным инструкциям, ликвидировал все пассажиров, включая объект...
«Дед противнику не достался, - гибкая удавка, неумолимо давившая все это время его горло, на мгновение отступила.
– Следы уничтожены... Документы доставлены в Москвы. Надо докладывать...».
– Жди здесь !
– в уголках его губ застыли жесткие складки, а лоб прорезала еще одно морщина.
– Могут вызвать..., - приоткрыв дверь, он вошел в кабинет.
Присутствующие вновь посмотрели на него. Теперь уже во взглядах многих царило любопытство, густо замешанное на недоумении.
– Вы разобрались, товарищ Берия?
– недовольно спросил Сталин, пуская трубку на стол.
– Товарищ Сталин, - негромко кашлянул нарком, который не сел сразу же за стол, как думали многие.
– Вот... получено буквально только что, - небольшой листок бумаги, на котором виднелись пара строк, лег на стол перед Сталином.
В кабинете повисла жгучая тишина. Взгляды присутствующих приковал крошечный документ, в который с молчанием всматривался вождь. Сидевший на дальней оконечности стола, Ворошилов вопросительно посмотрел на Жукова, который недоуменно пожал плечами. Буквально пожирал глазами записку Маленков, давно подозревавший наркома в аппаратных играх против него. Пожалуй, только один Шапошников был совершенно невозмутим; все его мысли занимало готовящееся контрнаступление, одним из главных разработчиков которого был он сам.
– Есть мнение товарищи, сделать небольшой перерыв..., - предложил, как приказал, Сталин.
– … и продолжить совещание после него, - сдвинутые стулья быстро остались без своих седоков.
–
Едва дверь за последним из уходящих закрылась, как вождь встал с места и, тяжело ступая по паркету, начал приближаться к наркому. Медленно впечатывались в пол ярко начищенные сапоги, глухо стучала о руку курительная трубка...
– … Мы столкнулись с очень странным, даже не побоюсь этого слова, удивительным, явлением, - ярко проявившийся с первых же звуков грузинский акцент сообщил Берии о том, что вождь взбешен.
– … которое открывало перед нашей наукой такие возможности, что …, - Лаврентий Павлович с ужасом осознал, что он почему-то не слышит окончания некоторых фраз — их словно кто-то проглатывал.
– Мы договорились с этим, как это ни странно звучит, существом о сотрудничестве и взаимной помощи. А это новые лекарства...
Негромкий голос разносился по кабинету, набирая силу примерно в центре стола и медленно затухая где-то в углах помещения.
– Ты же помнишь, Лаврентий, Семя жизни?
– Сталин впервые за то время, ка они остались наедине, взглянул ему в глаза.
– Только одно это, подаренное нашим союзником, позволило взглянуть за такие горизонты, что никому и не снились. Полноценная жизнь на протяжение столетий, отсутствие болезней, страхов, физической немощи... , - скрип сапогов прекратился; он остановился за спиной наркома.
– Вот, что мы получили, Лаврентий! Получили! И ПРОСРАЛИ!
Берия практически не дышал, отчетливо понимая, что в эти секунды его жизнь висит практически на волоске и от одного единственного, сказанного им слова, может зависеть все!
– Ты это понимаешь, товарищ народный комиссар?
– резко скрипнул паркет.
– Как теперь он на это отреагирует? До весны осталось всего ничего... Что мы ему скажем весной? Что советское правительство в лице органов внутренних дел ликвидировало вашего посланника, чтобы он не попал в плен?! Так?! И после всего этого, мы еще должны на что-то надеяться!
– Товарищ Сталин, - решился наконец нарком, поднимаясь со стула.
– Я готов искупит свою вину на любом участке работы. Куда бы меня ни послала Партия и Правительство...
– Сядь!
– буквально рявкнул тот и швырнул бумажную папку ему на колени.
– Вину он собрался искупать на любом участке фронта... Пойми, Лаврентий, самый главный фронт сейчас проходит вот здесь — на этом самом месте, - крупный с коричневатым ногтем палец прочертил в воздухе линию, конец которой заканчивался прямо в полу.
– Тело так и не нашли? Немцы ни чего там не разнюхают?
– Все следы были уничтожены, товарищ Сталин, - восстал духом нарком.
– По основной версии на этом месте разбился штабной самолет из 31 армии. Все необходимые документы уже подготовлены... И, товарищ Сталин, посылку, которая была у посланника, удалось доставить в Москву, - поймав вопросительный взгляд, Берия на несколько секунд вышел из кабинета.
– Вот, товарищ Сталин, - в его руках был небольшой портфель из светло-коричневой кожи.
81
3 декабря 1941 г. Восточный берег реки Нара, примерно в 20 километрах от Наро-Фоминска.