Зеленый фронт
Шрифт:
– А пупок у нас с вами не развяжется, Георгий Максимиллианович? Кто все это будет делать? Пацанва и бабы?
Его слова словно прорвали плотину.
– Распыление сил очень опасно в такой период, - потирая лоб, негромко произнес Шапошников.
– Только максимальное сосредоточение всех ресурсов — людских, материальных и иных может позволить достичь сначала паритета с врагом, а позднее и победы над ним...
– Мне тоже не понятно, - вклинился кто-то с дальней части стола.
– Как это все произойдет?
Оглядываясь не невозмутимо посасывающего трубку Сталина, Хрущев предложил:
– Действительно, Георгий Максимиллианович, за счет каких ресурсов вы это планируете сделать?
… Участники заседания
– Вы, товарищ Маленков, сегодня неплохо держались, - еле заметно улыбаясь в усы, проговорил он.
– Выстоять и не смутиться перед таким шквалом вопросов и обвинений — это, скажу я вам, не каждый сможет!
– он сделал небольшую паузу и, бросив взгляд на наркома внутренних дел, продолжил.
– Я думаю, вы понимаете, что товарищи правы, говоря о некой авантюрности данного проекта. Действительно, в наших условиях делать такие шаги крайне проблематично и опасно, если бы не одно но...
Все это время Маленков ждал именно этого «НО». Еще при прошлой встречи, он догадался, что ему рассказали далеко не все, что могли бы. По этой причине, сам разработанный им проект, не смотря на всю его востребованность, выглядел сказочным. «Похоже, Хозяин, решился, - подумал он, замечая характерное сталинское движение — постукивание трубки.
– Что же...?».
– В нашем распоряжении, товарищ Маленков, есть несколько предложений от товарищей, которые не только искренне поддерживают дело Великого Октября и товарища Ленина, но и желают помочь нашего государству в тяжелой борьбе с фашистской Германией. Они заявляют, что могут обеспечить рост производства зерна в семь — восемь раз в течение одного сезона, а также существенно увеличить урожайность других сельскохозяйственных и огородных культур. Только одно это может дать очень неплохие шансы вашему проекту...
С силой сжимая карандаш, Маленков пытался лихорадочно сообразить, как такое вообще возможно? Не смотря на свою деятельность, весьма далекую от сельского хозяйства, он неплохо представлял истинное положение дел в деревни. «В семь — восемь раз? Это же... невозможно!
– не мог поверить он в услышанное.
– Даже если каждого колхозника посадить на трактор, от этого никак не может вырасти урожайность!».
– Существенную помощь товарищи из коминтерна могут оказать в обработке засушливых земель, особенно в среднеазиатских республиках. Если удастся реализовать эти планы, то посевные площади Советского Союза могут вырасти примерно на 80%. И это с учетом того, что оккупирована Украина с ее плодородными землями...
Тряск! Карандаш сломался! Маленков с удивлением посмотрел на руку, в которой остался зажатым кусок сломанного карандаша.
– Помимо этого ими предложена помощь в развитии нашей медицины. Они утверждаю, что существуют специальные медикаменты растительного и животного происхождения, которые могут существенно ускорить выздоровление пациентов при различных тяжелых заболеваниях, а в ряде случаев и не допустить самого заболевания.
«Что это за товарищи такие?
– пытался сообразит он.
– Испания, Китай... откуда они взялись?».
– Есть еще много подобного рода предложений, которые существенно укрепят наше положение. Есть предложение, товарищ Маленков, в целях сохранения секретности, создавать на Урале и в Сибири закрытые административные территориальные объединения, в которых бы в массовом порядке и внедрялись все эти новшества. Так сказать, будет проходить апробирование все нового.
… Еще через несколько часов в кабинете осталось лишь двое тех, кто, действительно, знал все.
– Думаешь, Лаврентий, он поверил в это?
– Маленков умный человек, товарищ Сталин. Я думаю, что он глубоко сомневается в этой версии, но будет вынужден ее придерживаться...
– Хорошо. Пока еще не время рассказывать
83
Январь 1942 г. Осажденный Ленинград.
– Город умирает..., - прошептал высокий мужчина, прижимаясь к оконному стеклу на лестничной площадки.
– Боже мой, как же человек такое может творить?
– широкой, занесенной сугробами улице, пробирались редкие сгорбленные фигурки.
– Что же ты за тварь такая? Человек?
– Карл Генрихович Завалов говорил еле слышно; он все еще никак не мог отдышаться после двух пролетов лестницы.
– Собственными руками, своими собственными руками..., - еще недавно полноватый, довольно молодой врач сейчас выглядел древним старцем; его землистое, изрезанное морщинами, лицо пугало своей застывшей маской.
– Мы уничтожаем все, к чему только прикасаемся, - он осторожно поставил ногу на первую ступеньку, потом ухватился обеими руками за массивные перила и медленно подтянулся вперед.
– Мы же словно саранча..., - дальше он одолел еще несколько ступеней и вот до двери с заветным номеров 7 осталось всего лишь несколько шагов.
– Саранча, - дрожащей рукой он стукнул несколько раз в дверь и негромко позвал.
– Таня, ты здесь?! Я от мамы твоей пришел...
Через несколько минут за дверью послышалось шарканье. Казалось, пожилая старушка, тяжело перебирая большими мягкими тапочками, медленно подходит к двери. Скрипнули петли и из полумрака показалось исхудавшее детское лицо. Огромные глаза, в которых не было ни единой слезинки, смотрели на врача.
– Таня... Вот мама тебе просила передать, - он осторожно вытащил из кармана пальто небольшой, с детскую ладошку, сверток, обернутый чистой тканью.
– Он говорит, Танюше моей передай, а то я снова на работе задержусь..., - он говорил и сам же понимал, что ему ни капли не верят.
– Возьми, - детские глаза смотрели так по-взрослому, что хотелось развернуться и бежать прочь отсюда.
– Спасибо, дядя Коля, - пропищала она едва слышно, протягивая бледные пальцы к свертку.
– Спасибо...
Завалов хотел сказать что-то еще, но в сердце так защемило, что он молча повернулся и пошел к своей двери. Его квартира была на этой же площадке, поэтому далеко идти не пришлось.
– Вот я и дома, - в квартире ни кого не было, и разговаривал он больше сам с собой лишь для того, чтобы окончательно не сойти с ума.
– Дома..., - Карл прошел на маленькую кухоньку, где была установлена небольшая печурка.
– Все-таки холодно, - массивные ледяные узоры выступили на внутренней стороне еще не разбитого стекла.
– Как же писать?
Его взгляд упал на стол, где лежала большая пачка исписанных желтых листков и несколько больших картонных конвертов.
– Видно, все-таки придется тебя разломать, - он с сожалением посмотрел на последний оставшийся стул из гнутого дерева.
– … Иначе не допишу...
Он подвинул к себе листок, над которым трудился весь вчерашний вечер, и стал вновь перечитывать расплывающиеся буквы. «... Впервые введенный венгерским инженером Карлом Эреки в научный оборот термин «биотехнология» представляется невозможным использовать для описания сути анализируемых явлений и процессов. Причиной этого является не моя прихоть как исследователя или моя научная некомпетентность, а объективные обстоятельства — принципиальное различие самого предмета изучения. Венгерский ученый в своей работе «Основные принципы биотехнологии» рассматривает использование микроорганизмов и их ферментов, прежде всего, в промышленном производстве, то есть в неживой материи. Это и биологический катализ, как способ получения сахара из сахарной свеклы, и диастаз для осахаривания растительных отходов и т. д. В нашем же случае мы имеем дело с совершенно иным подходом! Микроорганизмы и их ферменты применяются для коррекции физических недостатков, повреждений живого организ...».