Зеленый фронт
Шрифт:
Профессор Вишневский уже давно не обращал на такое ни какого внимания. Первое время, когда личным распоряжением Верховного, ему была предоставлена персональная охрана, как секретоносителю высшего класса, ему было не по себе. За ним словно на привязи постоянно ходило несколько человек, сопровождавшие его в госпитале, на кафедре в университете, в гостях, и даже дома.
– Да..., - вновь тихо протянул он, не отрывая взгляда от окна.
– Было-было...
Сейчас же, когда прошло время, этот постоянный эскорт он практически не ощущал. Профессору даже, наоборот, это льстило. В его голове до сих пор колокольным звоном продолжали
– Приложу все усилия... ».
– Товарищ Вишневский, мы подъезжаем, - автомобиль мягко остановился и дверь с его стороны распахнулась.
– Вас уже ждут.
Профессор быстрым шагом прошел через высокую арку и оказался в здании, где его сразу же окружило несколько его коллег.
– Александр Александрович, есть!
– его неизменный уже на протяжении пяти лет ассистент, высокий и нескладный Востров, как обычно, спешил выложить начальнику все и сразу.
– Только что поступил. Летчик-истребитель. Двадцать два года. Сирота..., - каждое слово он комментировал руками, от чего походил на взбесившуюся ветреную мельницу.
– Ноги ниже колен раздробило напрочь, - его правая рука сделала резкое рубящее движение.
– Как вы и говорили.. Подходит?
– Да, да, Витя, - забормотал профессор, мозг которого уже начал работать, планируя ход операции.
– Подходит. Сейчас я только на него одним глазом гляну и надо готовить к операции. Кстати, сколько прошло времени?
– Он сам твердит как заведенный, что не более двух часов!
– вновь оживился ассистент.
– Я в полк звонил, но у них пока полный бедлам! Налет еще продолжается, - он наклонился к самому уху профессора и прошептал.
– Говорят, немцы десант высадили возле вокзала...
Около одной из палат, к которой они направлялись стояли несколько фигур в белых халатах. Две медсестры - пожилая и молоденькая осторожно заглядывали за дверь и, по всей видимости, не решались зайти внутрь.
– Ну ка, девочки, отошли в сторону, - словно крейсер «Варяг», профессор своей немаленькой тушей разъединил парочку и решительно открыл дверь.
– Что там у нас такое? Что?!
– в его плечо что-то с силой ударило.
– Кто это там у нас буянит?
– Прочь, прочь от меня!
– раздавалось из палаты.
– Что там удумали, черти?!
– дверь снова хлопнула и оттуда, словно снаряд из пушки, вылетел молодой врач с красным как у свеклы лицом.
– Я вам дам резать! Два часа еще не прошло! Понятно?! Не прошло! Вам бы только резать! Морды отъели в тылу! Что морда, что жопа!
Невысокий лейтенант, который сопровождал профессора, не выдержал и схватился за ручку двери, но его плеча кто-то коснулся рукой.
– Подожди-те, товарищ, немного, - статная, с роскошными черными волосами, убранными в косынку, врач сделал умоляющее лицо.
– Александру Александровичу ни что не угрожает. Сейчас вы все сами
– Да вы у нас, голубчик, настоящий хулиган!
– укоризненным голосом заговорил профессор.
– Как же вам не стыдно?!
Дверь, все же кто-то немного приоткрыл и остальным было все прекрасно видно. На койке, стоявшей у самой стены лежал бледный как смерть парень, с горящими глазами смотревший на Вишневского. Ноги раненого были зафиксированы плотными ремнями, через которые медленно проступала кровь.
– Зря вы обижаете наших девочек, молодой человек, - Вишневский резко подошел к кровати и пощупал лоб больного.
– Они же тут днями и ночами с вашим братом сидят. Кормят и поят вас с ложечки... А ты их по матери! Нехорошо, молодой человек, нехорошо!
– от неожиданности парень замолчал .
– Так, и когда вас так угораздило?
Тот резко дернулся, едва врач коснулся привязаных ремней.
– Летчик я..., - через стон, зашептал он.
– Истребитель. Налет с утра был., - он с усилием открыл красные от боли глаза.
– Пока я одного гонял... один сволочь сзади зашел и как дал! Помню только кресты, кресты... кругом одни кресты. Еле успел кольцо дернуть.
– Ничего, ничего, держись парень, - глухо проговорил профессор, вновь щупая его лоб.
– Сейчас мы тебя подлатаем. Укольчик вот сестричка поставит и... все будет нормально!
Он сделал знак медсестре — невысокой щупленькой девушке, которая смотрела от двери, и начал подниматься, как в его руку вцепился раненный.
– Только ноги не режь.., - с жуткой мольбой в голосе прошептал летчик.
– Слышишь, по-человечески прошу, не режь ноги! Мне же без ник никак! Понимаешь, амба... Прошу, ноги оставь! Слышишь...
Легкий мазок по руке чем-то неуловимо кислым и вот, голова летчика откинулась на подушку.
– Так, быстро в операционную его, - сразу же засуетился профессор.
– А мы в кабинет!
Сопровождающий сразу же подобрался, едва услышал слова Вишневского. Кивком головы он предупредил остальных о готовности. К кабинету, который находился в конце холла, они подошли уже втроём. Перед массивной деревянной дверью стояло двое бойцов с небольшими карабинами, которые были недвусмысленно направлены в их сторону.
– Акула, - негромко проговорил лейтенант, шедший первым.
– Рыба, - донесся ответ, одного из часовых.
Внутрь профессор зашел один, как того требовали оставленные ему инструкции. В бывшей кладовой без окон, которая была превращена в импровизированное хранилище, находилось всего несколько предметов — стол, стул и здоровенный сейф. Шкафоподобный монстр, заставший еще кассиров Первого императорского банка..., открылся с неожиданно приятным звуком. Прозвенела негромкая мелодичная трель и Вишневского снова охватила приятная истома. Это было просто волшебное чувство сопричастности к удивительному! Кровь быстро побежала по телу, стук сердца начал отдаваться в висках...
– Вот оно..., - шептал он, вытаскивая две небольших стеклянных колбы.
– Удивительно! Это же удивительно!
Два сосуда, примерно на полтора — два литра, были заполнены мутной жидкостью, в которой плавало что-то продолговатое и мохнатое... На взгляд не посвященного, в содержимом колб не было ничего такого, что могло бы вызвать у профессора столь явное чувство благоговения. Странная непонятная субстанция, что виднелась внутри, скорее должна была внушать отвращение, чем восхищение.