Зеленый фронт

Рус

– Это вы, хлопцы, еще пущи нашей не видели,- вдруг раздался голос третьего, который встречал их прямо за этим гигантом.
– Вот там..., - спасенный ими человек проговорил с настоящим восхищением в голосе.
– Там настоящее чудо!
– босыми ногами он практически зарылся в мягкий изумрудный мох между корнями дуба, а его ладони гладили кору дерева.
– Истинное чудо...

– Слушай, Леший, может привал. А то ноги просто отваливаются, сил больше нет идти, - долговязый, действительно, без сил свалился на какую-то кучу, едва прикрытую листьями.
– И есть охота...

Андрей Лисицин, присевший рядом со своим товарищем, тоже устал и есть хотел не меньше его,

но молчал. В этот момент его гораздо сильнее интересовало другое - их проводник. За последние дни этот грязный, оборванный человек с ухватками сумасшедшего, не переставал его поражать. "Что же ты за кадр такой?
– размышлял он, наблюдая как тот купался в лучах солнца.
– Вроде не сильно молод... Окруженец?! Почему тогда без формы? Скорее всего местный... Родных побили, вот он и помешался". Перед его глазами до сих пор в ярких красках стояла картина его броска на колючую проволоку. Высокая, одетая в рванный балахон фигура, бормоча что-то непонятное без всякого разбега бросилась на высокий забор из колючей проволоки. "Да, псих...Точно псих!
– убеждал сам себя Андрей, наблюдая за проводником.
– Ага... Вот опять сейчас на колени бухнется".

Оборванец, как и все эти дни, проведенные вместе с ними, вновь начал свой традиционный ритуал. Его темные пальцы привычно нащупали замызганную деревянную статуэтку, изображавшую изогнутую человекоподобную фигурку. Едва статуэтка исчезла в ладони, как обкусанные в кровь губы начали что-то шептать.

– ... Отец, мы идем к тебе..., - из невнятного бормотания вычленялись отдельные слова, фразы.
– Нет большей силы, как сила Леса..., - колени медленно подогнулись и парень упал на колени, зарывшись в бархатный мох.
– Не оставь нас, своих детей! Не оставь на поругание врагу!

"Точно псих!
– в очередной раз, пробормотал про себя Андрей, наблюдая энергичные поклоны.
– Какой к черту Лес можно звать?! Бог?!
– бормотание усилилось, а поклоны стали менее энергичными.
– Нет! Хватит с меня этого суеверного дерьма!
– полуголодное шатание по лесу, местами переходящему в болото, окончательно расшатали ему нервы, отчего срывы стали повторяться все чаще и чаще.
– Хватит! Надо двигаться вперед! К линии фронта!". Андрей рывком вскочил на ноги и, подскочив к проводнику, зарядил ему сильного пинка. Тот даже не успел среагировать, как улетел в сторону дерева.

– Ты чего Андрюха?
– в удивлении открыл рот его напарник, сидевший рядом.
– Что...

– Все! Амба!
– зашипел Андрей, в ярости оглядывая обоих: и красноармейца, с которым вместе попал в плен и сидели последние несколько месяцев, и их проводника, который со слезами на глазах корчился между перевитыми между собой корнями дерева.
– Я старший лейтенант Андрей Егорович Лисицын принимаю командование на себя!
– красноармеец неожиданно для себя стёк с упавшего дерева, на котором секунду назад сидел, и вытянулся в струнку.
– Красноармеец Егоров?!

– Я!
– выцветшая на солнце гимнастерка, в прорехах штаны и какие-то обмотки на ногах мгновенно отошли в никуда; перед командиром Красной Армии стоял полный решимости и желания сражаться боец.

Лисицын с одобрением на лице оглядел его и резко повернулся к третьему члену их группы. Все это время тот продолжал ползать в крупных корнях, которые сплелись в плотную сеть, и бормоча что-то искал.

– Где же ты, где же ты?
– его исцарапанные в кровь пальцы буквально вгрызались в землю, как плуг крестьянина.
– Был же вот здесь... Вот этими самыми руками держал его..., - его голос сползал на рыдания.
– Как же так?
– в голосе было столько

отчаяния, что это казалось странно.
– Отец, отец, не гневись! Отец, я найду, я обязательно найду!
– после этих слов он с еще большим исступлением стал перекапывать землю в поисках чего-то очень важного для него.

– Встать!
– негромко приказал Лисицин, подходя к нему вплотную.
– Боец, встать!
– склоненная к самой земле фигура продолжала шарить по земле, переворачивая горы листьев и комьев.
– Эй, ты?!
– Андрей просто растерялся от такой реакции.
– Ты чего?!
– рукой он осторожно коснулся плеча проводника.

Вдруг тот поднял голову и на лейтенанта уставились невообразимо счастливые глаза, из которых текли слезы. Две грязные дорожки отчетливо пролегли по щекам и исчезли где-то на подбородке. В руках он что-то крепко сжимал, прикрывая свое сокровище от глаз присутствующих.

– Что с тобой?
– вновь спросил его Андрей, делая небольшой шаг назад.
– Что ты там нашел?

Сзади раздался шелест листьев; подошел и Егоров.

– А-а-а!
– что-то счастливо пробормотал человек, смотря на них.
– Нашел... Нашел... Отец, я нашел твой знак! Вот..., - его руки медленно вытянулись в сторону лейтенанта.
– Нашел..., - сжатые грязновато-серые ладони осторожно, словно скрывали величайшее в мире сокровище, раскрылись.
– Знак!

– Черт! Черт!
– вскричал Лисицын, увидев ту самую злополучную статуэтку. которую постоянно баюкал проводник.
– Что же ты нам, сволочь, голову тут морочишь?! А?! Потерял он! Черт тебя дери! Совсем спятил с этими деревяшками! На вот тебе еще!
– лейтенант в раздражении кинул ему и свою статуэтку, не понятно для чего хранимую им с момента побега.
– На вот! Теперь успокоился?! Егоров, кинь ему и свою! Давай-давай, а то у него мозги совсем набекрень!
– второй боец с недовольным выражением лица вытащил из какой-то мешковины свою деревяшку и тоже бросил ее.

Однако, тот не сдвинулся с места. Обе статуэтки, почти не отличимые от той, что он держал в своих руках, валялись прямо у его ног. Он медленно переводил взгляд то на деревянные фигурки, то на бывших пленных. Ему не верилось, что кто-то прямо на его глазах смог бросить на землю статуэтки.

– Зачем же это..., - пробормотал он каким-то жалким голосом, наклоняясь и поднимая обе деревяшки.
– Зачем вы так?! Нельзя! Нельзя так делать!
– вдруг зашептал он, почему-то оглядываясь по сторонам.
– Нельзя!
– он медленно потряс указательным пальцем перед их лицами.
– Нельзя!
– каким-то немыслимым рывком он выпрыгнул из-за мешанины корней и вплотную подошел к Андрею.
– его взгляд уже не был заискивающим, наоборот, в нем появилось что-то жесткое, требовательное.
– Возьми назад! Назад! Нельзя кидать знак Отца!
– Андрей совершенно машинально взял вложенную в руку деревянную статуэтку.

Бесноватый оборванец мелкими шашками подошел к Егорову и протянул ему статуэтку.

– На, - проговорил он.
– Возьми! Это знак Отца... У Отца стало много детей, - при этих словах он восторженно вскинул голову вверх - туда, где кроны высоченных деревьев смыкались в огромный купол.
– Так он узнает тебя... Бери!
– он настойчиво тыкал статуэткой в сторону красноармейца.
– Здесь уже его земля..., наша земля..., - проводник счастливо улыбался, и это настораживало больше всего.
– Он узнает тебя по этому знаку. Без него нельзя... Без него ты враг!
– его указательный палец резко ткнулся сначала в первого, а потом во второго бойца.
– Враг! Враг! Значит, смерть! Без него, смерть везде! Везде!