Зеленый фронт
Шрифт:
109
Невысокий, среднего роста человек в ладно подогнанной форме, мягко захлопнул дверь автомобиля и сразу же сел на переднее сидение. Едва он занял свое место, как небольшой кортеж тронулся.
Власик (Власик Николай Сидорович, 1896 г. рождения, с 1931 г. возглавил личную охрану В.И.Сталина) прекрасно понимал, что ехать в Тимирязьевскую академию для того чтобы лично передать благодарность сотрудниками учреждения за внесенные в фонд Победы средства, было совершенно необязательно. «Раньше Хозяин так не делал, - размышлял он, продолжая контролировать дорогу.
– Несколько строчек в газете всегда хватало...
– Коля, - вдруг раздался голос Сталина, в котором отчетливо прослеживались нотки веселья.
– Чего нахмурился? Знаю, что не одобряешь поздние поездки. Но надо, Николай, надо. Да, сейчас и не сорок первый...
«Точно!
– ойкнуло в груди Власика.
– Не просто так едем». На мгновение он пожалел, что не привлек дополнительной охраны.
– Ничего, долго там не будем, а то меня Ситанка (прозвище, данное В.И.Сталиным своей дочери, Светлан) сегодня на даче ждать будет, - продолжил он.
– Поблагодарим ученых, да посмотрим, что они нам покажут...
Последняя фразы прозвучала так двусмысленно и многообещающе, что начальник охраны вновь тяжело вздохнул, понимая, что предстоит бессонная ночь.
Автомобиль мягко затормозил перед громадой здания, очертания которого еле угадывались из-за маскирующих его конструкций.
– Все-таки неплохо у нас господа жили, - пробормотал Сталин, выходя из машины.
– С размахом...
Мешковатая ткань и фальшивые конструкции не могли скрыть красоту монументально здания — бывший господский дом в стиле барокко Петровско-Разумовского имения, где в настоящее время размещалась сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева (одновременно являвшаяся вузом Норкомзема). Большие арочные окна смотрели на приехавших забитыми досками проемами, словно с трудом победивший в бою великан. На втором этаже угадывалась встроенная колоннада, придававшая зданию изящный, тянущийся в небо, вид.
– … Дорогие товарищи!
– чуть позднее в большом зале академии собрался весь оставшийся коллектив — чуть более ста человек.
– В эти тяжелые дни весь советский народ, начиная с колхозника-чабана в далеком узбекском селе и заканчивая заслуженным академиком в едином порыве выступили против захватчика. Каждый из вас своим трудом приближает этот радостный для всех нас день — день Победы, - десятки глаз не отрываясь смотрели на невысокого человека за трибуной, который в эти годы олицетворял для них сражающуюся страну.
– … Выражаю коллективу академии высшего учебного заведения свою искреннюю благодарность не только за внесенные фонд Победы немалые средства, но и за самоотверженный труд и несгибаемую волю!
Едва он сделал небольшую паузу, как зал взорвался. Вставшие с мест люди аплодировали и этот звук, отражаясь от сводов зала, многократно умножался.
– Знаете, - неожиданно продолжил он, когда аплодисменты начали стихать.
– Я уверен, что когда мы разобьем врага и уничтожим его логово, наша советская наука сумеет не только не только догнать, но и превзойти достижения капиталистической науки за пределами нашей страны. Пока у нас есть такие люди, - он открыто посмотрел в зал, - которые жертвуют последним ради общего блага, наша страна всегда будет идти вперед!
Аплодисменты вновь взорвали зал.
– А теперь, Василий Сергеевич, показывайте то, о чем вы так восторженно рассказывали, - едва собравшиеся разошлись
– Посмотрим, посмотрим, что такое нельзя было показать в Кремле...
– Сюда, товарищ Сталин, - полноватый, с чуть седеющими волосами профессор Немчинов по привычке хотел придержать гостя за локоть, но поймав взгляд Власика, мгновенно передумал.
– Прошу в нашу лабораторию.
Довольно просторное полуподвальное помещение с небольшими окнами почти у самого потолка было жарко натоплено и ярко освещено. Едва внушительная делегация прошла внутрь, как директор сразу же плотно прикрыл обе двери.
– Вот, эта наша лаборатория, товарищ Сталин, - с гордостью Немчинов очертил рукой полукруг.
– Здесь мы совместно со Всесоюзным селекционно-генетическим институтом (с 1936 г. его возглавлял Лысенко Т.Д.) выводим новые высокоурожайных сорта многих зерновых, ягодных и плодовых культур, а также адаптируем фруктовые культуры к климатическим и географически условиям регионов нашей страны.
Столы и длинные стеллажи были буквально заставлены специальными контейнерами с разного рода растениями, над многими из которых установлены мощные лампы, разнообразные приборы.
– И главное, товарищ Сталин, это те люди, благодаря которым у нас появились особо урожайные и морозоустойчимые сорта пшеницы и картофеля. Иван Исидорович Гунар, Леонид Викторович Панишкин и Татьяна Эриковна Цимбалист, - в самом центре буквально мраморными застыли три фигуры — худой и высокий как каланча грузин с выдающимся носом, миниатюрная девушка с большой копной волос и плотный паренек с веснушчатым лицом.
Сталин с любопытством посмотрел на троицу и пожал каждому из них руку.
– Товарищ Сталин, - первым из молодых ученых опомнился от ступора Гунар, тот самый грузин.
– Это совершенно особый мир!
– он быстро заговорил восторженным голосом — голосом, которым докладывают о выдающихся свершениях и великих победах.
– Нам посчастливилось прикоснуться к новой, странице науки о растениях и даже может науке о человеке...Мы сейчас все покажем, - вдруг виновато произнес он, поймав брошенный на него укоризненный взгляд директора академии.
Сев на стоявшие рядом несколько стульев, Сталин переживал странное чувство, которое уже не первый раз посещало его. «Не от мира сего..., - трое молодых ученых монтировали на столе какую-то конструкцию.
– Кажется так называли в семинарии таких людей. Это просто поразительно! Работая по двенадцать часов в сутки, не доедая, думать о новых открытиях... Железные люди! Хм, - он вдруг улыбнулся, вспомнив свою фамилию.
– Настоящие люди!».
– Мне кажется... Мы думаем, - поправился Гунар, беря в руки какой-то горшок с растением.
– что растение обладает зачатками сознания. Конечно же не в том виде, как высшие животные, но все же... Растения могут испытывать настоящие, подобно человеческим, эмоции — они сопереживают, испытывают страх, радость. Вот! Причиняя растению боль, мы фиксируем отчетливую его реакцию на данный раздражитель, - девушка подсоединила к одному из лепестков цветка несколько проводов, которые протянулись к массивному прибору, а потом стала водить зажженной зажигалкой возле стебля растения.
– Прибор показывает, что растение испытывает определенную реакцию. К сожалению, насколько эта реакция близка к боли мы можем только догадываться.