Зеленый фронт

Рус

Через мгновение дверь открылась и в деревенской горнице появился заспанный солдат — глаза красные, гимнастерка в складках.

– Господин капитан?!
– его голос был полон рвения и выражал такое почтение, что офицер почувствовал себя минимум на одно звание выше, а может быть и на два.

Несмотря на остро испытываемое раздражение, Курт Штеффель, командир истребительной команды 137 пехотной дивизии, сдержался от очередного проклятья и почти спокойным голосом спросил:

– Ты вызвал старосту? Так, что стоишь? Бегом!

Всегда отличавшийся крепкой выдержкой, практически стальными нервами, Курт с удивлением

отметил, что срываться стал гораздо чаще. Если в польскую или французскую компанию о его самообладании и целеустремленности ходили легенды, что не раз было отмечено и командованием, то сейчас и здесь он словно с цепи сорвался.

– О, черт!
– вновь вспылил он, с силой ударив по столу.
– Это насекомое меня уже достало!

Сейчас, когда срок его командировки на Восточный фронт исчислялся уже несколькими месяцами, Штеффеля начали все чаще посещать странного рода откровения, о которых даже подумать было страшно. «Все дело в этой чертовой стране!
– зло смотрел он на гору скопившихся перед ним бумаг.
– Везде, как у людей! Все на своем месте, все ясно и понятно. Начальник сказал — подчиненные сделали. Но здесь... Эти...». Его уже мучило не злоба, а самая настоящая ненависть — ненависть ко всему, что он здесь видел, и кого здесь встречал.

– Где же этот баран?
– заорал офицер в сторону двери.
– Если через десять минут его здесь не будет, то ты, Зейдель, отправишься в штурмовые части!

«Как же можно равнять их и нас?
– снова и снова возвращался он к мучающей его мысли.
– Всегда и везде были и есть те, кто лучше, умнее и сильнее, те, кто более активны, культурны и, в конце концов, цивилизованны и все остальные! Это же закон мироздания! Это же понятный все принцип жизни! Как этого можно не понимать?!». Его рука во время всего этого мысленного монолога непроизвольно скользнула к кобуре и через несколько секунд на стол лег вороненный металл.

– Господин капитан, староста доставлен, - через приоткрытую дверь раздался голос ординарца и в комнату ввалился потрепанный мужичок.

– Наконец-то, вы почтили нас своим присутствуем!
– преувеличенно радостно воскликнул капитан.
– Я так долго вас ждал, так ждал, что почти и не надеялся на нашу встречу!

Степан, по всей видимости, радости немецкого офицера не разделял. Понурив плечи, он стоял около двери и с непроницаемым видом мял матерчатую кепку. Когда его сорвали с кровати и дали несколько раз по зубам, он чуть не умер от испуга. «Узнали, ироды!
– до пят пробил его холодный пот.
– Кто же рассказал?! … Боже! Что же будет с Танькой?!». Однако, разозленных солдат интересовал лишь он один и больше никто.

– И что мы молчим, господин Степан?
– офицер говорил по русски довольно неплохо, правда с легким акцентом.
– Кого мы ждем? Или может просто не хотим сотрудничать с германским командованием? А?

Продолжая мять кепку, староста сглотнул образовавшийся в горле комок.

– Так я за всегда готов, - с трудом вдавил он звуки из пересохшего горла.
– Я что против?

– Отлично, господин Степан!
– оживился Курт, энергично потирая руки.
– Значит, мы готовы... Тогда рассказывайте, кто из вашего села помогает партизанам? Назовите мне имена, фамилии.

С лица старосты в этот момент можно было писать живописные полотна с психологическим уклоном. Его брови приподнялись,

щербатый рот слегка приоткрылся, а в глазах плескалось просто вселенское удивление.

– Партизаны?
– пробормотал он.
– Господин офицер, помилуйте ради Бога, какие партизаны? Откуда в наше местности могут появиться бандиты? Да мы же за германску власть всеми руками и ногами согласны! Вот этими самыми руками любому сверну его поганую головенку, - староста протянул к немцу свои здоровенные, похожие на небольшую лопату, ладони.
– Да, какие у нас партизаны?

– Хватит!
– офицера словно подбросило со стула.
– Хватит рассказывать мне сказки! Я, что похож на дурака, которому можно пудрить мозги?!

Он подскочил к старосте и начал выговаривать:

– Германский Рейх — это вам не большевики! Вы меня понимаете? Это раньше можно было без устали болтать языком и ничего не делать! Все! Хватит! Я вам покажу немецкий порядок! Я почти два года не вылазил из лесов... Ты меня слышишь, старый пень? Целых два года я скакал по лесам и ловил этих чертовых маки! За это время я понял одну вещь...

Он сделал недолгую паузу и с намеком посмотрел на старосту словно ждал от него какого-то откровения. Однако тот, по-прежнему, сохранял на своем лице столь искреннее недоумение, что было крайне сложно его в чем-то обвинять.

– Я понял одно — всегда, я повторяю всегда, партизан поддерживает кто-то из местных!
– палец Курта выразительно устремился вверх.
– Недалеко от вашего села происходят крайне неприятные события, которые мне приказано прекратить в самые кратчайшие сроки. И будьте уверены, я прилажу максимум усилий, чтобы полностью решить эту проблему!
– через секундную задержку он продолжил.
– Месяц назад пропали два связиста — от них нашил только погнутые велосипеды. Около двух недель назад пропал целый грузовик с обмундированием. Потом кто-то напал на полицая из соседнего с вами села. Его тело и оружие до сих пор не найдено. Все это произошло в непосредственной близости от вашего села! И ты мне еще будешь говорить, что у вас здесь нету партизан?!

Недоуменный вид стал медленно сползать с лица старика. «Как же плохо-то! Как же плохо!
– забормотал он про себя.
– Неужто и правда кто-то у нас в лесу поселился... Что же теперь будет-то?».

– Надеюсь вы меня понимаете?!
– офицер вновь перешел на «вы».
– Вы понимаете, что я вынужден принять превентивные меры?! У меня просто не остается другого выхода. Если вы не понимаете нашей доброты и мягкости, если вашим людям по душе власть большевиков евреев, то мне остается лишь одно — казнь! Даю вам последний шанс исправить положение и спасти себя и своих односельчан. Через два дня я должен знать все: кто, где и когда помогал партизанам. В противном случае... А теперь вон!

Мгновенно влетевший ординарец выпихнул на улицу ошеломленного старика и уже там, дав ему хорошего пинка, спровадил домой.

– Теперь посмотрим, насколько ты умен Степан, - бормотал Курт, меряя шагами просторную горницу.
– А мне кажется, ты умен, и даже очень умен, просто не любишь этого показывать! Ты умен и труслив и, значит, узнаешь все, что мне надо!
– замерев у большого зеркала, он понимающе подмигнул своему отражению.
– Ты перевернешь это чертово село вверх дном, проверишь каждый дом и подвал, залезешь под каждую юбку, но все узнаешь!