Зеленый фронт
Шрифт:
Генерал окаменел. Так с ним еще никто не разговаривал! «И кто? Этот выскочка, толком-то и пороха не нюхавший?
– его глаза метали молнии на ничего не подозревавшего Вилли.
– Да пусть засунет эту бумажку в … Нет лучше пристрелить этого наглеца! Война все спишет...».
Расстегнуть кобуру секундное дело. Еще меньше времени нужно для того, чтобы прицелиться и нажать на курок. Хотя с такого расстояния можно было и не целиться. Каких-то пара метров!
Бах! Бах! Грохот выстрелов сотряс воздух! Сразу же в дверь вломились дюжие гренадеры во главе с адъютантом, размахивающим
– автоматически зафиксировал генерал.
– Надо запомнить».
– Все нормально, - негромко произнес генерал, засовывая пистолет в кобуру.
– Я повторяю, что все нормально!
Все мигом убрались, оставив генерала и приумолкнувшего майора, держащего в руке остатки бокала с коньяком.
– Надеюсь вы поняли, дрогой майор, что в таком тоне со мной разговаривать нельзя, - прошипел генерал — прусская косточка, даже в ярости путавшийся демонстрировать отменную выдержку и хладнокровие.
– Еще одно слово в таком тоне и вас не защитят ваши бумажки! А теперь быстро и связно отвечайте на вопрос, что, черт побери, случилось с моими солдатами?
Майор глядел на него уже совершено другими глазами. Перед ним определенно был равный противник, если даже не в более тяжелой весовой категории. «Вот оказывается, почему его называют сумасшедший старик, - промелькнуло у него в мозгу.
– Тогда от такой бестии надо держаться на расстоянии».
– Господин генерал, - Вилли встал на вытяжку.
– В ходе выполнения командования в населенном пункте Береза был атакован крупными силами противника. Мною было замечено, что это скорее всего нерегулярные части... Практически все были одеты в гражданское, лишь некоторые находились в форме. Определенно это было население одной из окрестных деревень с примкнувшими к ним окруженцами. В завязавшемся бою капрал Зонке и сопровождавшие меня солдаты погибли прикрывая мой отход. Ходатайствую о награждении капрала Зонке к железному кресту за проявленное мужество!
Услышав такое, генерал отвернулся от него и прошелся до двери. Потом четко развернулся и, дойдя до своего кресла, уселся в него.
– Значит, вы, майор, утверждаете, что сопровождавший вас группа гренадеров с танковым усилением была уничтожена каким-то отребьем?
– генерал скрестил пальцы, пристально рассматривая стоявшего перед ним майора.
– Я вас правильно понял?
Что-то нехорошее появилось в глазах командующего 40-ым танковым корпусом. Это «что-то» было настолько нехорошим, что Вилли постарался вытянуться еще больше.
– Господин генерал, это скорее всего были окруженцы, - его голос предательски задрожал.
– У них был даже пулемет!
Бац! Удар кулака был, конечно, силен, но столешница из моренного дуба даже не шелохнулась.
– Хватит! Я сказал — хватит!
– заорал одновременно с ударом генерал.
– В тылу у наступающей немецкой армии гибнет целый отряд! Как это понимать?! В преддверии наступления какие-то недобитки убивают моих ребят! Хватит! Я больше не хочу никого терять! Кессель! Кессель, где тебя черти носят!
Многострадальный дверь в этот раз открылась точно также. Майору даже показалось, что слетит с петель.
– Пусть незамедлительно
Загрохотав сапогами, Кессель умчался.
– А вы майор слушайте внимательно..., - фон Гейр наконец обратил свое внимание на него.
– За такие потери любой из моих командиров понес бы самое жестокое наказание... К несчастью, вы не в моем подчинении, но все же кое-что я могу сделать... Не позднее завтрашнего утра вы лично, своей рукой, должны расстрелять двадцать..., нет пятьдесят человек! Вы лично! Понятно! Отберете людей и расстреляете! Возможно после этого я вас и смогу уважать. Исполнять!
«Вот же железный старик!
– думал про себя Вилли, выходя из кабинета.
– Сволочь!».
48
Голованко сидел в своей неизменной зеленой фуражке — единственной детали одежды, которая напоминала о том, что он пограничник, и курил. Курил он что-то мало похожее на табак и даже на самосад, так как клубы вырывавшегося дыма были даже не белые, а желто-серые. Однако, это совершенно его не печалило, даже наоборот, он был в хорошем настроении.
– Хорошо же все-таки, - прошептал он, выпуская очередной клуб дыма.
– Хорошо!
Прошедшие несколько дней вместе с клубами дыма тоже устремлялись вверх исчезали в набегавшем потоке воздуха.
Вот перед ним на миг всплыло пунцовое от злости лицо капитана, нехотя пожимавшего руку старшине. Они все-таки смогли решить дело миром и договорились о том, что при выполнении своих приказов капитан будет обязательно советоваться со старшиной, и наоборот. Тут же ему привиделась недовольная харя медика, опечаленного невозможностью продолжать свои эксперименты.
Потом перед глазами появилась Олеся — девчонка, из-за которой все и началось. Она, к счастью очнулась, и практически оправилась от всех тех напастей, что на нее свалились. Мать свою признавать стала... Лишь одно только — корешки те, так на ней и висят, словно сеть какая. Мальчишки несмышленые так и зовут ее теперь - «водяного дочка».
– Эх, дети-дети... Маленькие ведь, а все туда же, - проговорил он одними губами.
– Все норовят другому гадость какую-нибудь сделать. Вроде смотришь, вот он махонький, ну сморчок, а как подлость какую сделать или сморозить чего гадкого, так он первыйй...
Но это на фоне другой новости было просто мелочью, о которой даже упоминать не стоило. Голованко вновь затянулся и с диким кашлем выдохнул очередной ком желтого дыма.
– Ничего, ничего, - шептал он, улыбаясь одними губами.
– Ничего, главное Лес снова с нами... Главное он снова нас защищает... Эх! Молодец Андрюха.