Зелёный пёс Такс и Господин Вещей
Шрифт:
Хотя… погодите-погодите… И почему в моей голове настырно вертится фраза «кофе с коньяком»? Интересно, кофеварка хоть приблизительно знает о правильных пропорциях? По-моему, Менузея ее на этот счет не консультировала… У-у-у…
Впрочем, после богатого событиями дня, завершившегося не менее фееричным вечером, я мог позволить себе пуститься во все тяжкие. Но предпочел остаться в кругу семьи. На кухне, в компании Такса, Менузеи и кофеварки было намного уютнее. Окружающие всеми возможными способами пытались поднять мне настроение, подсовывая вкусняшки и любимые напитки в неограниченном количестве. Кофеварка была в ударе —
Но постарались они все на славу! Когда маман отправилась провожать гостя, и путь в мою спальню оказался открыт, выяснилось, что лежать я могу только на спине. Признаться, не самая привычная для меня поза, да… Впрочем, тогда мне показалось, что так даже интереснее.
Накладывать на себя усыпляющее заклинание в таком состоянии было слишком рискованно, так что сон мой был тяжелым. Время от времени я просыпался, развеивал материализовавшиеся вокруг моей постели кошмары и отключался снова.
Боюсь, Такс снова будет недоволен. Для него эта ночка тоже выдалась беспокойной. Не знаю, привиделось мне это или нет, но он даже выскакивал в сад, чтобы срочно прикопать там что-то. Помнится, я открыл ему дверь черного хода, а потом считал до ста семидесяти шести и обратно, ожидая на сквозняке.
Ох, и придет же порой в голову та-а-акая муть! С осторожностью я открыл глаза. Мой сонный взгляд тут же зацепился за посторонний предмет, стоявший недалеко от кровати.
И что же я материализовал на этот раз?! Чертыхнувшись, пригляделся и облегченно вздохнул. Передо мною стоял самый безобидный из моих ночных кошмаров. Шестиугольная и шестиногая табуретка со странно изогнутыми конечностями, из-за чего казалось, что она стоит, заложив все ноги за ноги. Я сразу же отметил ее необычный цвет: бордово-фиолетовый с красивым абстрактным рисунком из светлых волокон. И сразу же вспомнился сон: она доказывала, что я не смогу изготовить ее на своем станке. И, кстати, была права — на токарном такое не сваяешь.
Ладно, пожалуй, не стоит разводить в доме лишнюю мебель. Тем более, что табуреток у меня и так явный перебор. Привстав, я щелкнул пальцами. Но шестиногое чудо не пожелало исчезнуть, лишь на несколько мгновений окрасилось в интенсивный фиолетовый в мелкую крапинку. Смешно перебирая ножками, табуретка отскочила за прикроватный столик.
Вот уж не было печали! Попрошу Такса, пусть утилизирует… Моя рука зашарила по столику. Где-то здесь я ночью наколдовал наполовину полный стакан с водой. Пальцы нащупали нечто гладкое и холодное. Бр-р-р! Я вздрогнул от неожиданности.
Взглянул на находку — и все остальные мысли со свистом покинули мою голову. На столике лежал отлично знакомый мне нож, да еще и будто бы подмигивал мне блеском клинка. Настроение стремительно понеслось куда-то в направлении плинтуса.
Конечно, обвинения сняты, и никто не связывает со мной пропавшее орудие преступления. Но перемещение ножа из кухни, где он, казалось, твердо прописался, мне активно не понравилось. Внимательно вгляделся в него. Да, похоже, я каким-то образом умудрился привязать нож к себе, вот он и таскается за мной как… гм… привязанный. Пожалуй, все-таки стоит отнести его завтра на полигон и там забыть.
При воспоминании о полигоне
По пути на кухню мне показалось, что я слышу за спиной чьи-то осторожные мелкие шажки. Не выдержав, обернулся. Так и есть! За мной кралась шестиногая табуретка. Застигнутая посреди коридора, она отскочила к стене и попыталась притвориться обычной мебелью. Однако ее выдавала одна из ножек, что-то ковырявшая в полу. Ладно, пусть идет. На кухне Такс, а он знает, как обращаться с подобными бродячими предметами.
На кухню я вошел в несколько вздрюченном состоянии. Наверное, вид был еще тот, потому что Менузея, завидев меня, испуганно отпрянула, а кофеварка попыталась укрыться за собственным шнуром и соскочить со стола. Такс остановил ее коротким взрыком.
Ой, у меня же в руке нож, который так удобно улегся в ладонь обратным хватом! Я небрежно опустил его в мойку и попытался принюхаться к витавшим ароматам. И тут мой взгляд упал на развернутый на столе свежий номер «Вольтанутенского Вестника».
ТАКС
ТАКС всегда тонко чувствует эмоции хозяина, но без предварительной настройки его реакция может показаться непредсказуемой.
Из Инструкции, основного документа ТАКС
Хозяин так и прикипел взглядом к газете, а я уже знал, что там. Сегодняшний номер был раза в полтора толще обычного, вся его первая полоса пестрела огромными броскими заголовками.
«Великий магистр Квантофельбаум: «Я устал, я ухожу!». И тут же интервью с новым и.о. главы ордена — Борталонием. «Я постараюсь сохранить все лучшие традиции Алмазных Врат». О да, этот сохранит! Теперь нам точно придется обходить «алмазников» десятой дорогой!
Однако, нас с хозяином больше интересовала другая топовая новость, тоже с первой полосы. «Не злите Пампук! Погром в ордене Железного Зуба. Великий магистр Банабаки временно покинул нас».
По мере того, как Монбазор углублялся в чтение, я видел, как все больше вытягивается его лицо. И его магическое поле, и запах становились гуще, беспокойнее. Хотя, на мой взгляд, дела обстояли не так уж и плохо. Неизвестный мне автор не стал компенсировать недостаточную осведомленность бурной фантазией. Он лишь осторожно предположил, что одной из причин конфликта мог оказаться домашний любимец семьи Пампук — иномирянская собака редкой масти. Я в который раз восхитился мудростью Мерлина. Вот для чего он придал мне такой вид! Все обращают внимание на цвет шерсти и не замечают прочие особенности.
Тем не менее, хозяин находился в прострации, и я понимал его. Когда-то меня раздражало наше затворничество, но не думаю, что мы с ним могли бы мечтать о {такой} известности.
Привстав на задние лапы, я положил голову ему на колени. Монбазор машинально потрепал меня по холке.
«Не грусти, прорвемся! Газетчики ничего же лишнего не придумали, описали вполне уважительно. Помнишь, разговор о репутации? Теперь нас точно бояться будут!»
«Бояться — это плохо, — в своих мыслях Пампука-младший немного подвывал, словно сам стал немного псом. — Люди не любят тех, кто их пугает. А кто-то, наоборот, захочет полюбопытствовать. Или проверить, действительно ли мы такие страшные».