Земли полуночи
Шрифт:
— Но при этом не сочли нужным нас в это посвятить?
— А что бы вам это дало? Мы же туда не собирались лезть, так что не было никакой разницы, что там находится. Мы хотели просто посидеть на краю. А объяснять слишком долго, да и к чему вам были эти рассказы про какой-то другой мир и прочую муть?
Ну конечно, зачем забивать рядовым головы ненужной информацией? Их дело маленькое — главное, что начальство знает, куда идёт.
— А насчёт эффекта времени вы знали?
— Знали, просто не ожидали, что нас затянет.
— То есть нас всё-таки затянуло?!
— Совсем чуть-чуть, — виновато
Я немного помолчал, пытаясь успокоиться. Алина, похоже, уловила моё настроение:
— Кеннер, я понимаю, что ты недоволен, но никто действительно не ожидал каких-то проблем. И даже когда всё пошло не по плану, мы сумели это исправить. И согласись, что дело того стоило — мы все что-то получили.
А получили мы что-то, скорее всего, потому, что нас затянуло в провал, а вовсе не потому, что посидели на краю. И здесь сразу возникает интересный вопрос — нас в самом деле случайно затянуло, или же Алина с Драганой поняли, что сиденьем ничего не добиться, и решили всё-таки ненадолго зайти? Задавать этот вопрос я не стал, но для себя отметил, что с Алиной надо быть поосторожнее. Впрочем, я и так давно знаю, что со всеми Высшими надо быть поосторожнее, но всё равно регулярно попадаюсь.
— Расскажи мне, Лина, — мягко попросил я. — Всё расскажи. Почему вы не пошли на Север? Ведь здесь гораздо безопасней. Зачем нужно было лезть в пещеры? Да и вообще — откуда взялась идея туда лезть?
Алина немного поколебалась — рассказывать ей явно не хотелось. Однако в ней отчётливо ощущалось чувство вины, и отказаться она не смогла.
— Это была идея Драганы, — наконец, неохотно сказала она. — Ты, наверное, знаешь, что она долго жила у лесных?
— Она говорила, — подтвердил я. — Милый дружок у неё там был.
— Дружок, да, — усмехнулась Алина. — Ну вот, она от лесных и узнала о мире Полуночи. Они об этом не говорят, особенно с посторонними, но когда долго с ними рядом живёшь… ну, знаешь ведь, как это — слово здесь, намёк там. В общем, она сумела раскопать достаточно много, но сразу не особенно заинтересовалась. А потом так получилось, что я подружилась с Лапой. Довольно долго с ней общалась, но только позже случайно узнала, что она побывала в Полуночи. Начала её расспрашивать. Потом мы с Ганой сопоставили, что знали, и поняли, что нам это очень интересно, вот так и возникла идея посидеть у провала.
— Но почему пещера?
— Мы с ней и на Север ходили, но не сумели найти никаких провалов. Они здесь и так были не особенно сильными, а за последнюю тысячу лет заметно ослабли. Если бы мы знали, что скоро будет Слияние, то, конечно, ни в какую пещеру бы не полезли. В общем, здесь мы ничего не нашли, вот так и возникла идея спуститься вниз. Гана предположила, что там есть постоянно действующий провал, так оно и оказалось.
— Понятно всё с вами, — вздохнул я. — А теперь скажи мне, пожалуйста — что вы на самом деле хотели от этого получить? Путешествие в тот мир вас явно не интересовало — тогда что? Только правду, пожалуйста, Лина — не надо вот этих ваших уловок, хорошо?
Я прямо физически чувствовал, как ей не хочется ничего рассказывать. Уверен, что если бы не чувство вины за то, что она повела нас втёмную в такое опасное место, то ничего
— Понимаешь, Кеннер, у Силы есть много граней, — наконец, сказала она. — Как, впрочем, и у Сияния. Наша Вселенная — сложное место, и видим мы лишь крохотную её часть. Мы просто неспособны увидеть что-то ещё. Обычно неспособны. Но есть способы настроиться на какую-то иную грань, и стать чем-то большим. Мы там настроились, и вы, кстати, тоже. Настроились не полностью, но всё же можем теперь видеть проблески иной грани, понимаешь? Мы там уже не совсем чужие.
— Но что это даёт? — спросил я. — Ведь если тебя не интересует мир другой грани, зачем тебе это?
— Ты знаешь, как переходят в мир Полуночи? — вместо ответа спросила она.
— Прыгают в провал? — предположил я. — А потом оказываются в другом месте, нет?
— Было бы неплохо, если бы это было так просто, — улыбнулась она. — Но нет. Это же совсем другой мир, с другими законами, и я говорю о базовых законах природы. Там, наверное, даже элементарные частицы другие. И вообще, я уверена, что он не совсем материален. То есть там, кроме материи, есть ещё и свободная несвязанная энергия. Но это всё неважно, я что-то отвлеклась. Суть в том, что в нашей текущей форме мы там существовать не можем — это же не какая-то другая планета, а мир, который существует вот прямо здесь, вместе с нашим. Мы его просто не можем воспринимать, мы с ним в принципе несовместимы.
— Тогда как? — не понял я.
— Когда ты попадаешь в провал, то на мгновенье переходишь в духовную форму. На крохотное мгновенье, которое в материальном мире может растянуться на столетия. Скорее всего, ты там просто растворишься и исчезнешь, но если твоя воля достаточно сильна, то ты сможешь это выдержать и сохранить себя. И пересобраться на другом конце опять в материальную форму — в такую, которая совместима с тем миром. Ты же знаешь, что дух первичен, и именно он определяет нашу форму в материальных мирах?
— Стефа рассказывала, что Высшие так продлевают свою жизнь — переходя ненадолго в духовный план, а потом как бы пересобираясь обратно. Правда, не совсем в ту же форму, просто в очень похожую.
— Значит, знаешь, — поощрительно кивнула Алина. — Так вот, такой провал позволяет настроиться не только, и даже не столько на тот мир. Он позволяет относительно безопасно адаптироваться к духовному плану. Шансы пережить впоследствии полный и сознательный переход в духовную форму резко повышаются. Это такая возможность, которую нельзя упускать, понимаешь?
— И для обычного человека вроде Лапы тоже появляется такая возможность? — заинтересовался я.
— Не знаю, — пожала плечами она. — Наверное, тоже появляется. Только зачем это бездарному? Тому, кто никогда не сможет попасть на духовный план, совершенно неважно, адаптирован он к нему или нет. Для бездарного достаточного того, что он настраивается на другую грань мира и может туда переходить. Во время Слияния даже обычный человек способен преодолеть этот путь — шанс потерять себя всё равно очень велик, но вероятность выжить уже достаточно высокая, чтобы можно было рискнуть.