Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского
Шрифт:
Начало военных действий было вызвано, очевидно, нападением польско-венгерских войск на подвластную Гедимину Волынскую землю. На это косвенно указывают следующие факты. Когда летом 1323 г. армия союзных государств, вторглась в пределы Галицко-Волынской Руси, польский король имел намерение возвести на княжеский престол своего ставленника – одного из сыновей вдовы добжинского князя Земовита – Анастасии, дочери Льва I Даниловича. Наследственным уделом Льва Даниловича была западная часть Галицкой Руси с центрами в Перемышле и Львове, [122] что в известном смысле может служить ориентиром при определении цели и направленности самого похода. Однако летом 1324 г. Владислав Локетек отклонил первую кандидатуру в галицко-волынские князья и остановил свой выбор на Болеславе, 14-летнем сыне мазовецкого князя Тройдена и Марии, [123] дочери галицко-волынского князя Юрия Львовича, под властью которого в свое время находились обе части княжества. Этот выбор привел к разрыву до тех пор дружественных отношений между Литвой и Мазовией и нападению литовских отрядов на владения отца мазовецкого княжича, Тройдена. [124] 19–21 ноября 1324 г. владения Тройдена и его брата Земовита подверглись повторному, еще большему разорению. Ущерб был так велик, что в следующем году оба мазовецких князя обратились к папе Иоанну XXII с просьбой о спасении, указывая на грозившую им опасность от близкого соседства с Литвой. [125] Масштабность второго похода выделяет его из ряда ординарных набегов литовских отрядов на соседние территории и дает основание предположить, что он знаменовал начало военного конфликта из-за Галицко-Волынской Руси между Литвой и Польшей, а также союзными с нею Венгрией и княжествами Мазовии.
122
Пашуто В. Т. Очерки
123
Zajączkowski St. Przymierze polsko-litewskie 1325 r. // KH. – R. 40, z. 4. – S. 603.
124
Об этом нападении упоминается в булле от 19 августа 1324 г. (VMPL. – Т. 1. – N 303. – S. 200).
125
SRP. – T. 1 – S. 191–192; CDP. – T. 2. – N 144. – S. 152; Długosz J. Roczniki… – T. 5, ks. 9. – S. 161; Zajączkowski St. Przymierze polsko-litewskie 1325 r. – S. 603. Ст. Зайончковский проанализировал факты, характеризующие взаимоотношения Польши, Литвы и Мазовии в 1324–1325 гг., но объяснял разрыв литовско-мазовецких связей лишь захватом Литвой Подляшья (западной части Берестейской земли), на которое претендовали мазовецкие князья. – Zającz- kowski St. Op. cit. – S. 604. /159/
Союзникам удалось потеснить литовские войска, о чем свидетельствуют присвоение титула владимирского князя Яном силезским в 1325 г. и те уступки, на которые вынужден был пойти Гедимин в результате этой борьбы. Кроме того, сохранилось письмо от 14 ноября 1325 г. одного из комтуров Тевтонского ордена, в котором он сообщает о приезде к нему в Бальгу "русинов" из Владимира и Визны с целью освобождения своих земляков, захваченных крестоносцами осенью 1324 г. во время набега на околицы подвластного Литве Гродно. [126] Из письма видно, что речь шла о посольстве, высланном владимирским князем на Лит- /34/ ву и перехваченном тевтонскими рыцарями, а это, как и поход литовских войск на Мазовию в ноябре 1324 г., косвенно указывает на вокняжение Болеслава Тройденовича во Владимире-Волынском осенью того же года.
126
/159/ Содержание документа изложено в кн.: Paszkiewicz H. Jagiellonowie a Moskwa. – Warszawa, 1933. – S. 272–273. – Not 2.
В начале 1325 г. наметилось политическое сближение между Польшей и Литвой, завершившееся оформлением их союза, направленного против крестоносцев. Как отметил К. Маркс, именно тогда, "… в первой половине XIV века тевтонский орден стал серьезной угрозой для Польши, Литвы и других стран Востока". [127] Проявлением польско-литовского сближения явилось крещение 30 апреля 1325 г. дочери Гедимина Альдоны (Анны) и последовавший 16 октября того же года ее брак с наследником польского престола Казимиром. [128] По этому поводу К. Маркс заметил: "Владислав Локетек (восстановитель Польши) женит своего сына (Казимира Великого) на дочери Гедимина, которая обратившись в христианство, при крещении получила имя Анны; с того времени литовцы щадят Польшу". [129]
127
Маркс К. Хронологические выписки. – С. 347.
128
Długosz J. Roczniki… – T. 5, ks. 9. – S. 162–163; Zajączkowski St. Przymierze polsko-litewskie 1325 r. – S. 569, 571, 579.
129
Маркс К. Хронологические выписки. – С. 346.
Польско-литовский союз 1325 г. достигнут за счет земель Галицко-Волынской Руси и ущемления политических интересов мазовецких князей. Гедимин был вынужден временно отказаться от реализации прав Любарта на Волынь и уступить ее Болеславу Тройденовичу, сохранив, однако, за своим сыном какой-то удел, полученный им в качестве вена, по всей вероятности, в Луцкой земле, на киевско-волынском пограничьи. [130] За Литвой окончательно была закреплена Берестейская земля вместе с Подляшьем, [131] что привело к временному разрыву отношении между Польским королевством и претендовавшей на эту часть Волынской земли Мазовией, которая в 1326 г. заключила соглашение с Тевтонским орденом и начала военные действия в подвластной Локетку Куявии. [132]
130
Судя по записям митрополита Феогноста, Любарт уже перед 1330 г. носил имя Дмитрий (Присел- ков М. Д., Фасмер М. Р. Отрывки В. Н. Бенешевича… – С. 58, 66–67). Крещение и принятие православного имени было непременным условием вступления литовскими князьями-язычниками во владение какой-либо частью Руси. На местонахождение былого удела Дмитрия-Любарта указывает наименование современного райцентра Житомирской обл. пгт Любара, названного при основании языческим именем этого Гедиминовича (Історія міст і сіл УРСР: Житомир. обл. – К., 1973. – С. 389–390).
131
Ржежабек И. Юрий II-й, последний князь всея Малыя Руси. – С. 17; Zajączkowski St. Przymierze polsko-litewskie 1325 r. – S. 604, 606.
132
Długosz J. Roczniki… – T. 5, ks. 9. – S. 165–166. – Not. N 6, 170; Zajączkowski St. Przymierze polsko-litewskie 1325 r. – S. 604.
Таким образом, развернувшееся в 20-х гг. XIV в. наступление литовских феодалов на Юго-Западную Русь лишь частично достигло успеха. На этом направлении они встретили не только сопротивление местного населения, но и противодействие со стороны Золотой Орды, Польши и Венгрии. Исходившая от Тевтонского и Ливонского рыцарских орденов постоянная угроза безопасности Литвы, а затем и открывшаяся реальная перспектива объединения военных усилий Польши и Литвы против общего врага – крестоносцев, побудили великокняжеское правительство Гедимина пойти на территориальные уступки в захваченных Киевском княжестве и Волынской земле, а также признать князем в Галицко-Волынской Руси ставленника польских феодалов Болеслава-Юрия II Тройденовича (1324–1340) и, возможно, какую-то форму зависимости от Орды своего наместника в Киеве. Характерно /35/ в этой связи, что и получивший в результате польско-литовского компромисса галицко-волынский княжеский трон Болеслав-Юрий II тоже вынужден был обратиться за своим утверждением к хану Узбеку и выплачивать дань Орде. [133] По-видимому, тогда же властями Галицко-Волынского княжества был признан факт захвата Ордой большей части Галицкого Понизья. В конце 20-х гг. XIV в. новая волна экспансии Ордынской державы докатилась до владений Тырновской Болгарии на Дунае, и степи Северного Причерноморья между этой рекой и Днестром опять стали подвластны ханской администрации. [134] Следовательно, распространение власти литовских и польских феодалов в середине 20-х гг. XIV в. не принесло ее населению освобождения от тягот золотоордынского ига. Одновременно Золотая Орда сумела восстановить пошатнувшееся было в начале XIV в. господство как над Галицко-Волынской Русью, так и ее бывшими владениями в Северном Причерноморье.
133
См.: Иванов П. А. Исторические судьбы Волынской земли с древнейших времен до конца XIV века. – Одесса, 1895. – С. 223.
134
Параска П. Ф. Внешнеполитические условия… – С. 72–74.
Как свидетельствуют грамоты, выданные Болеславом-Юрием II, под его властью оказалась основная территория Волынской и Галицкой земель: среди ближайшего княжеского окружения значатся Федор, епископ галицкий, Михаил Елезарович, воевода белзский, Грыцко Коссачович, воевода перемышльский, Борис Кракула, воевода львовский, и Отек, воевода луцкий. [135] Став князем Галицко-Волынский Руси, Болеслав Тройденович не смог найти достаточно прочной опоры среди местного боярства, хотя сначала и предпринимал шаги в этом направлении. Так, чтобы заручиться его поддержкой, он принял православие и имя своего деда – Юрий. Сохранилось известие, что жители Львова признали власть этого князя только тогда, когда он гарантировал им их давние права и обычаи. Подобной политикой Болеслав-Юрий II мог на какое-то время привлечь влиятельную часть боярства. [136]
135
Ржежабек И. Юрий II-й, последний князь всея Малыя Руси. – С. 4–6. – Прим. 2. – С. 17.
136
Ржежабек И. Юрий II-й, последний князь всея Малыя Руси. – С. 18–19; Иванов П. А. Исторические судьбы Волынской земли… – С. 223–224.
137
Joannis de Czarnkow. Chronicon Polonorum // MPH. – Lwów, 1871. – T. 2. – S. 623.
138
Линниченко И. А. Замечания на статью проф. И. Режабека… – С. 99–102.
Неустойчивость внутриполитических позиций во многом определила внешнеполитическую ориентацию Болеслава-Юрия II, его стремление заручиться помощью и поддержкой против оппозиционного боярства у одного из наиболее могущественных своих союзников. С другой стороны, установившийся в Галицко- /36/ Волынской Руси кондоминат удовлетворял правящие верхи Польши и Литвы лишь до тех пор, пока оставался в силе их военно-политический союз. Союз этот не был прочным, поскольку языческая Литва все еще оставалась вне культурно-религиозной общности европейских стран и к тому же ее политика по отношению к Тевтонскому ордену в тактическом плане не всегда совпадала с внешнеполитическим курсом Польши. После 1329 г. антиорденский союз Польского королевства и Великого княжества Литовского фактически утратил свою силу. [139] В связи с этим начинается скрытая борьба между правящими верхами Польши и Литвы за доминирующее влияние на Болеслава-Юрия II и его ближайшее окружение, создание политических предпосылок для последующей реализации территориальных притязаний относительно Галицко-Волынской Руси при более благоприятных обстоятельствах. Дипломатическую инициативу первой проявила Литва. Уже в 1331 г. происходит сближение между домом Гедимина и Болеславом-Юрием II, следствием чего стал брак галицко-волынского князя с дочерью литовского князя Евфимией (Офкой), свершенный в Плоцке (в Мазовии) по католическому обряду. [140] Обеспокоенные складывавшейся ситуацией, польский и венгерский монархи на встрече в Вышеграде в 1335 г. пришли к соглашению об усилении роли Польского королевства в проводимой ими совместно экспансионистской политике на Руси. Тогда же в основном была достигнута договоренность и о наследовании польского трона представителями обосновавшейся в Венгрии Анжуйской династии в том случае, если Казимир III (1333–1370) не будет иметь своих потомков. Взамен польскому королю была обещана помощь в делах Руси, против крестоносцев и других возможных противников. [141] На следующей встрече в Вышеграде в 1338 г. с участием, как принято считать в польской историографии, Болеслава-Юрия II или же его представителя, польско-венгерская договоренность приобрела более конкретные формы и была распространена также на галицко-волынского князя. Болеслав- Юрий II дал присягу верности и дружбы венгерскому королю Карлу-Роберту и признал Казимира III своим преемником в Галицко-Волынском княжестве. Последнее обстоятельство указывает на то, что правители Польши и Венгрии, стремясь к захвату галицко-волынских земель, игнорировали интересы большей части местного боярства и традиции наследования княжеской власти на Руси. Вместе с тем очевидна антиордынская направленность вынашиваемых ими политических замыслов относительно Руси. Тогда же в Вышеграде Казимир III свершил формальный акт признания прав на польский трон Карла-Роберта Анжуйского и его сыновей в том случае, если у него не будет мужского /37/ потомства. В свою очередь, венгерский король обещал ему за это свою поддержку в борьбе против Люксембургов и Тевтонского ордена, а также помощь в овладении Галицко-Волынской Русью. [142]
139
Lowmiański H. Agresja Zakonu krzyżackiego… – S. 354; Zajączkowski St. Przymierze polsko-litewskie 1325 r. – S. 608–616.
140
Długosz J. Roczniki… – T. 5, ks. 9. – S. 215; Włodarski B. Polska i Ruś. – S. 278.
141
Dąbrowski J. Ostatnie lata Ludwika Wielkiego. – Kraków, 1918. – S. 109, 113.
142
См.: например: Dąbrowski J. Ostatnie lata Ludwika Wielkiego. – S. 111–112; Włodarski B. Polska i Ruś. – S. 287–289; Dowiat J. Polska – państwem średniowiecz- nej Europy. – Warszawa, 1968. – S. 323; Wyrozumski J. Historia Polski do 1505 r. – Warszawa, 1978. – S. 227.
Таким образом, компромиссное соглашение 1325 г. между Польским королевством и Великим княжеством Литовским, как и правление Болеслава- Юрия II в Галицко-Волынском княжестве, не могли удовлетворить ни одну из заинтересованных сторон и поэтому оказались неустойчивыми и кратковременными. Этот мирный период был использован ими для подготовки к новым схваткам за галицко-волынские земли. В 1340 г. между Великим княжеством Литовским и Польским королевством при активном участии Золотой Орды началось открытое противоборство, которое было одновременно и началом второго этапа наступления литовских феодалов на юго-западные земли Руси.
2. Захват Польским королевством
Галицкой Руси и присоединение к
Великому княжеству Литовскому
Волынской, Подольской, Киевской,
Переяславской и Чернигово-Северской
земель в конце 40-х – начале 60-х гг. XIV в.
7 апреля 1340 г. галицко-волынский князь Болеслав-Юрий II был отравлен группой бояр, которая опасалась усиления княжеской власти и выступала против его политической ориентации на Краков. Весьма точную характеристику ситуации, возникшей в Галицко-Волынском княжестве в связи с этим событием, дал К. Маркс в следующих словах: "…там свирепствовал Болеслав Мазовецкий и хотел принудить своих подданных греческой веры перейти в латинско-католическую; использовал против них союз с Польшей и Венгрией и иностранных наемников; умер 1340 от пьянства или отравления, последнее утверждает Казимир, который в качестве его ближайшего родственника пользуется этим как предлогом для завоевания". [143] Обстоятельства заговора неизвестны, возможно, что его организаторы опирались на поддержку ордынцев, препятствовавших любым попыткам ослабить их верховную власть над Русью. [144] Среди галицко-волынского боярства было немало сторонников Дмитрия-Любарта Гедиминовича, связанного родственными узами с династией Романовичей. Именно его местное боярство пригласило стать князем. Современник этих событий Ян из Чарнкова сообщает, что после смерти Болеслава-Юрия II "Русское княжество" перешло под власть Любарта, сына Гедимина. [145]
143
Маркс К. Хронологические выписки. – С. 347.
144
Włodarski B. Polska i Ruś. – S. 291–292.
145
Joannis de Czarnkow. Chronicon Polonorum. – S. 629.
Не исключено, что в Кракове знали о неустойчивом положении Болеслава-Юрия и готовились оказать ему помощь. Уже через /38/ 9 дней после его смерти Казимир III с небольшим войском захватил Львов, но, встретив растущее сопротивление горожан, вынужден был отступить. Неудачной оказалась и попытка вторжения венгерских феодалов в первой половине мая. [146] Как и в 1323 г., польский король обратился за помощью к папской курии, мотивируя свою просьбу угрозой со стороны ордынцев. В ответной булле 1 августа 1340 г. папа Бенедикт XII предписывал гнезненскому, краковскому и вроцлавскому епископам проповедовать крестовый поход на Русь. [147]
146
Dąbrowski J. Ostatnie lata Ludwika Wielkiego. – S. 113.
147
VMH. – N 958. – S. 637; Филевич И. П. Борьба Польши и Литвы-Руси за галицко-владимирское наследие. – Спб., 1890. – С. 56.