Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского
Шрифт:
В советской историографии принято связывать битву у Синих Вод с утверждением власти литовских феодалов на землях Юго-Западной Руси и включением их в состав Великого княжества Литовского, причем указывается, что важную роль в этом сыграло стремление местного населения освободиться от ордынского ига. Вместе с тем отсутствие специальных научных разработок данной проблемы советскими историками является причиной того, что в их исследованиях утверждение власти Кориатовичей в Подольской земле также представляется как непосредственный результат битвы у Синих Вод.
В последнее время комплекс дискуссионных вопросов, связанных с битвой у Синих Вод и утверждением зависимости Подолья от Литвы, рассмотрел Р. Батура. [175] На основе анализа источников и изучения историографии проблемы Р. Батура сделал выводы, имеющие важное значение для дальнейшего углубленного ее исследования. Представляется важным данное им впервые в советской историографии определение территории Подольской земли, сложившейся в административно-территориальном отношении к середине XIV в. Она занимала пространство между Днестром, Днепром, его притоком Росью и Черным морем. Это определение в основном соответствует сведениям составленного в 1396 г. летописного "Списка русских городов дальних и ближних", где Черкассы и Звенигород причислены к подольским, а Канев и Корсунь – уже к киевским городам, [176] а также указаниям некоторых авторов XVI в. Так, например, А. Гваньини и М. Меховский сообщают, что Подолье граничит на юго-западе с Молдавией
175
Батура Р. Борьба Литовского великого княжества против Золотой Орды. – С. 26–30; Batūra R. Lietuva tautų kovoje prieš Aukso Ordą. – S. 220–300.
176
Тихомиров M. Н. Список русских городов дальних и ближних // Тихомиров М. Н. Русское летописание. – М., 1979. – С. 107.
177
Guagninus А. Rerum Polonicarum. Tomus tres // Francofurti – 1584. – Т. 2. – Р. 53; Меховский M. Трактат о двух Сарматиях. – М.; Л., 1936. – С. 94.
178
Параска П. Ф. Внешнеполитические условия образования Молдавского феодального государства. – С. 84, 104.
В этом обширном крае Р. Батура выделяет западную часть (Малое Подолье), включавшую окрестности Каменца и Смотрича, Червонограда, Скалы, Бакоты и простиравшуюся на востоке, возможно, да Южного Буга. Именно в этой местности после разгрома ордынцев у Синих Вод окончательно утвердилась власть литовских князей Кориатовичей, за ней позднее, в XV в., собственно и закрепилось название Подольской земли. /44/
Р. Батура доказал также историчность упомянутых в Повести о Подолье имен трех потерпевших поражение ордынских князей, локализировал топонимы, связанные с походом войск Ольгерда – Синие Воды (р. Синюха, левый приток Южного Буга) и Белобережье (северное побережье Черного моря у Днепро-Бугского лимана). При всей обстоятельности выводов Р. Батуры некоторые из затронутых им спорных вопросов, имеющих принципиальное значение, так и остались нераскрытыми.
К ним относятся, прежде всего, вопросы о времени подчинения населения Подольской земли власти литовских феодалов, роли в этом князей Кориатовичей. Камнем преткновения в решении первого из них являлось кажущееся противоречие между известием Повести о "приходе" Кориатовичей в подвластное Орде Подолье и битве у Синих Вод, с одной стороны, и сообщением Яна Длугоша о Подолье, принадлежавшем в 1352 г. Польскому королевству – с другой. Опираясь главным образом на это неточное и поэтому допускающее двоечтение высказывание Яна Длугоша, другие сообщаемые им данные, ряд польских историков конца XIX – начала XX в. (Й. Пузына, А. Прохаска, С.-М. Кучиньский и др.) относили утверждение Кориатовичей в Подольской земле к 1350–1351 гг. или более раннему времени, рассматривая это событие, однако, вне связи с развитием экспансии литовских феодалов на Юго-Западную Русь и Синеводской битвой. Таким образом, они пытались обосновать идею о подвластности Кориатовичей, а отсюда, по их мнению, и всего Подолья Польскому королевству еще в конце 40-х – начале 50-х гг. XIV в., т. е. до битвы у Синих Вод.
Действительно, в созданной в 1430–1432 гг. Повести о Подолье отсутствует прямая связь между походом войск Ольгерда, разгромом у Синих Вод трех ордынских князей – "отчичей и дедичей Подольской земли", как называет их летописец, и обоснованием в этом крае Кориатовичей. Вот как подан в Повести соответствующий текст: "Коли господаремь был на Литовъскои земли князь великии Олгирд и, шедь в поле с литовьским воиском, побиль татар на Синеи воде, трех братовь: князя Хачебея а Кутлубуга и Дмитрия. А тыи трии браты Татарьское земли, отчичи и дедичи Подольскои земли, а от них заведали атамани и боискаки, приеждаючи от тыхь атамоновь, имовали с Подольскои земли дан. А брат великаго князя Ольгирдов держаль Новгородокь Литовьскии, князь Корьять, а у него были 4 сыны… Ино тыи княжятя Коръятевечи три браты: князь Юръи а князь Александр, князь Костентин и князь Федор со князя великого Олгирдивым презволениемь и с помочию Литовския земли пошли в Подолскую землю… Тогда тыи княжата Корьятовичи, пришед /45/ в Подольскую землю, и вошли у приязнь со атаманы, почали боронити Подольскую землю от татарь и боскаком выхода не почали давати". [179] Тем не менее, М. Стрыйковский сообщает в своей хронике об участии Кориатовичей в Синеводской битве. [180]
179
Летописи белорусско-литовские. – С. 66, 74.
180
Stryjkowski M. Kronika polska… – Т. 2. – S. 6, 7.
Начало экспансии Кориатовичей в Подольской земле следует отнести к первой половине 40-х гг. XIV в., когда Великое княжество Литовское, присоединив к себе Галицкую землю, могло создать в ней базу для развертывания наступления на юге. На это определяющее обстоятельство указал еще 50 лет тому назад Х. Ловмяньский. [181] Более точно определить верхнюю хронологическую грань утверждения Кориатовичей в Подольской земле можно с помощью содержащейся в Повести о Подолье записи о неудавшемся замысле Казимира III нарушить военно-политическое единство Гедиминовичей в Галицко-Волынской Руси, устроив брак своей дочери с Константином Кориатовичем. "И затымь (узнал) полскы король Казимир Локотъковичь, што их три браты Корятовичи на Подольскои земли, а люди мужьныи, – повествуют Супрасльская и Слуцкая летописи, – и он прислал к князю Костентину кглеитовныи (т. е. гарантирующие личную безопасность. – Авт.) листы, со великою тверъдостию и прося его, штобы к нему приђхаль. А умыслив тое собђ и своими паны, што в него сына не было, толко была одна дочька, захотель за него дочку дати". [182] Константин Кориатович отказался от сделанного ему предложения, не пожелав, по словам летописца, принять католичество. В польской буржуазной историографии этот факт или подвергался сомнению, или датировался последними годами жизни Казимира III. Между тем еще О. Бальцер на исходе XIX в. установил, что предназначаться в жены Кориатовичу могла только Кунигунда, выданная замуж за бранденбургского электора и баварского князя Людвика (сына императора Людвика Виттельсбаха) в 1345 г., поскольку старшая дочь Казимира III Эльжбета вступила в брак с западно-поморским (вологоским) князем Богуславом V еще раньше, в 1343 г. [183] Следовательно, попытка польского короля установить династическую связь с одним из подольских Кориатовичей могла иметь место только в 1344 г.
181
Łowmiański H. Wcielenie Litwy do Polski w 1386 r. // AW. – 1937. – R. 12. – Not. 122. – S. 66.
182
Летописи белорусско-литовские. –
183
Balcer O. Genealogia Piastów. – Kraków, 1895. – S. 394, 396.
Утверждение власти Кориатовичей в Подольской земле происходило в кратковременный период спада внешнеполитической активности Орды на западе. Вплоть до 1349 г. источники не дают никакой информации об ее участии в политических событиях Галицко-Волынской Руси. Причины этого следует искать, по-видимому, не только во вспышке внутридинастической борьбы, предшествовавшей захвату власти после смерти хана Узбека в 1342 г. его сыном Джанибеком, [184] но и в ориентации внешнеполитического курса Орды главным образом на захват Аррана и Азербай- /46/ джана в связи с начавшимся в конце 30-х гг. XIV в. распадом государства Хулагуидов. [185] Ослабить потенциальные возможности Орды могла и эпидемия чумы ("черной смерти"); занесенная из Китая, в 1346 г, "она свирепствовала на побережье Каспийского и Черного морей, а также в землях у устья Дона". [186] Примечательно, что затруднительными обстоятельствами Золотой Орды воспользовалось, кроме Великого княжества Литовского, также Венгерское королевство, отвоевавшее где-то в середине 40-х гг. XIV в. у ордынцев часть территории на юго-западе Днестровско-Карпатских земель. [187] Насколько велики были территориальные приобретения Кориатовичей в Подольской земле и как далеко на юг они простирались, сказать трудно. Можно предположить, что в 40-х гг. XIV в. их власть признало население примыкавшего к границам Галицкой и Волынской земель междуречья Днестра и Южного Буга в среднем течении, захваченного Ордой у Галицко-Волынского княжества в середине 20-х гг. XIV в.
184
Федоров-Давыдов Г. А. Общественный строй Золотой Орды. – С. 106.
185
Петрушевский И. П. Иран и Азербайджан под властью Хулагуидов (1256–1353 гг.) // Татаро-монголы в Азии и Европе: Сб. ст. – Изд. 2-е. – М., 1977. – С. 250.
186
Маркс К. Хронологические выписки // Архив Маркса и Энгельса. – М., 1946. – Т. 8. – С. 149.
187
Параска П. Ф. Внешнеполитические условия… – С. 78–79.
Захват Саноцкой и Перемышльской земель не удовлетворил наиболее агрессивные круги малопольских панов, определявших при Казимире III внешнеполитический курс Польского королевства. Чтобы обеспечить наиболее благоприятные условия для захватов на Руси, Казимир III 8 июля 1343 г. подписал Калишский мирный договор с крестоносцами, по которому он отрекался от Поморья в пользу Тевтонского ордена, но взамен получал Куявскую и Добжинскую земли. [188] Намысловским мирным договором от 22 ноября 1348 г. польский король обеспечил мир своим владениям и со стороны чешских Люксембургов. [189] Учитывая опыт предыдущих походов, Казимир III в начале 1349 г. вступил в соглашение и с Ордой. [190] Эти дипломатические меры дали возможность польским феодалам сосредоточить значительные военные силы для нового наступления на Галицко-Волынскую Русь.
188
История Польши. – М., 1955. – Т. 1. – С. 106; Kaczmarczyk Z. Polska czasów Kazimierza Wielkiego. – Kraków, 1964. – S. 47–48.
189
Kaczmarczyk Z. Polska czasów Kazimierza Wielkiego. – S. 58–59.
190
MPH. – T. 2. – S. 855; Греков И. Б. Восточная Европа и упадок Золотой Орды. – С. 52.
Заключив с Польским королевством Калишский мир, Тевтонский орден также получил возможность сосредоточить все свои военные силы против Литвы. Значительную помощь оказывало ему рыцарство Западной Европы, побуждаемое к борьбе с "язычниками" папской курией. Ухудшение международного положения Великого княжества Литовского вследствие усиления агрессии крестоносцев вызвало глубокий кризис в его правящей верхушке, где, как можно предположить, обнаружилось отсутствие единства относительно главных внешнеполитических целей в этой сложной обстановке и способов концентрации сил для защиты находившихся под наибольшей угрозой собственно литовских земель. Зимой 1344/45 гг., в результате дворцового переворота, великим князем литовским при содействии Кей- /47/ стута стал витебский князь Ольгерд Гедиминович. Плененному Кейстутом Явнутию удалось бежать в Москву, где он был обращен в христианство. [191] Его ближайший сподвижник пинский князь Наримант был вынужден искать убежище в Орде у хана Джанибека. [192] Через год или несколько более оба они, однако, примирились с Ольгердом и вернулись в свои владения: Наримант в Пинск, а Явнутий в выделенный ему Заславль (в Белоруссии). [193]
191
Летопись по Воскресенскому списку. – С. 210; Патриаршая или Никоновская летопись. – С. 209– 210.
192
Летопись по Воскресенскому списку. – С. 210.
193
Супрасльская летопись. – С. 61; Любавский М. К. Областное деление и местное самоуправление Литовско-Русского государства ко времени издания первого Литовского статута. – М., 1892. – С. 8.
2 февраля 1348 г. войска Великого княжества Литовского потерпели крупное поражение в битве при р. Стреве с 40-тысячной армией крестоносцев, в составе которой были немецкие, французские и английские отряды рыцарей. По словам Германа из Вартберга, в ходе сражения "пало более 10000 литовцев и русских, призванных на помощь из различных мест, как-то: Лантмара (Владимира), Брейзике (Бреста), Витебска, Смоленска и Полоцка. Нармант, король русский, брат Алгерда и Кейнстута, литовских королей, был также убит в этом сражении". [194] Сведения эти, в частности участие в битве войска Дмитрия-Любарта, подтверждают записи других орденских хронистов-современников. [195]
194
Ливонская хроника Германа Вартберга. – С. 106– 107. /161/
195
/161/ Wigand von Marburg. Cronica nova Prutenica // SRP. – T. 2. – S. 511.