Земля Горящих Трав
Шрифт:
— Сеславин, явитесь, пожалуйста, — позвала Ри иномирца.
Обычно тот появлялся посреди комнаты, мгновенно вырисовываясь в воздухе. Ри признавалась себе, что ее берет легкая жуть при его появлении. Недавно они с Элено передали Сеславину рукопись и теперь ждали, чтобы ее прочитал научный редактор.
Научным редактором книги согласился стать Аттаре.
— Сейчас он один из лучших знатоков Древней Тиевес, — сказал Сеславин. — К тому же Аттаре — большой поклонник Стелаиса. Вот его отзыв, — он положил на стол несколько скрепленных листов. — Аттаре пришлось очень несладко в последнее время. Я не имею права рассказывать,
Элено взволнованно подался к нему. У него заблестели глаза:
— Да, вы были правы. Люди прошлого в одном ряду с современными людьми выступят против паразитической цивилизации.
Ри тем временем читала отзыв Аттаре. Тот нашел несколько мелких неточностей, в основном касающихся бытовых деталей, но подчеркивал глубину и научность понимания авторами исторических путей Тиевес.
— Сейчас мы изучаем Землю, но не ведем никакой борьбы, — говорил Сеславин, отвечая Элено. — Я уже рассказывал про ультиматум канцлера Стейра… Стейр угрожает в считанные дни скормить паразиту все живое вещество Земли, если увидит, что его миропорядок рушится. Вот почему мы сперва ищем способ истребить паразита. Это даст толчок для огромных изменений в жизни Земли Горящих Трав.
— Вы нарушите баланс, который существует в нашем обществе, — задумчиво произнесла Ри, отрываясь от замечаний Аттаре. — При нынешнем балансе несколько ивельтов без всякого кровопролития могут поставить на колени целый взбунтовавшийся квартал. Но как только ивельты лишатся своих сил, их единственной опорой останется техническое превосходство, вооруженное усмирение бунта. Кончится тем, что «быдляки» просто растерзают верхушку, или наоборот, мы зальем мятеж такой кровью, какая еще никому не снилась.
— Если люди поднимутся, — сказал Сеславин, — наши добровольцы будут драться на их стороне.
— Ого! — насторожилась Ри. — Вооруженное вторжение?
Сеславин усмехнулся:
— Все честно: у ивельтов техническое преимущество, а у людей зато будут наши ребята. Понимаете?
— Понимаю, — отозвался Элено. — Вы собираетесь усилить наше восстание, укрепить собой?
— Мы его укрепим. И нравственно, и по грамотности, и по возможностям, — подтвердил Сеславин.
— Но вы приведете к победе невежественную толпу, которая горит жаждой мести, — заметила Ри.
— Когда наши станут ее частью, она уже не будет такой мстительной и невежественной, — возразил Сеславин. — Мы возвысим ее.
Элено шевельнул плечом:
— Это любопытный способ. Значит, если я правильно понял, такие единомышленники, как я и Ри, нужны вам, чтобы вместе с вами возвышать толпу?
— Да, если понадобится. Вы угадали, Элено, — подтвердил Сеславин.
Все трое смолкли.
— Я давно хотел кое-что вам сказать, — наконец нарушил молчание Сеславин. — Я часто пытаюсь понять ивельтов, не нынешних, а их далеких предков, зачем они вообще так сделали: изобрели паразита и модифицировали самих себя, чтобы воспринимать особую энергию этой твари? Наверное, они говорили себе: энтропия происходит так или иначе. Ни один мир не вечен. Он рано или поздно
— Наверное, они так и думали, — вставила Ри. — И в конце концов, тут они правы: ни один мир не вечен.
— Так вот, — Сеславин сильно нахмурился. — Кто знает, может быть, неизбежная энтропия — это не приговор всем мирам? Может быть, предназначение человека в будущем — как раз преодолеть энтропию и спасти в конечном итоге миры от гибели?
Ри подняла брови.
— Бессмертие миров? Через человека?
— Это что-то вроде вашей веры? — осторожно спросил Элено. — Как у нас — высший вселенский принцип?
— Философское учение, — ответил Сеславин. — Оно имеет кое-какие косвенные подтверждения в нашей науке, но, конечно, прямые доказательства может дать только опыт. Мы увидим, получится у нас или нет.
Омшо никак не мог уснуть в своем фургоне. В окна светила луна, и Омшо казалось, что она светит слишком ярко, хотя он закрыл окно старой газетой, в которой рассказывалось о гибели патрульного катера из-за локального вторжения иномирцев.
Лансе сегодня ночевал у Хенко: тот позвал его к себе посмотреть новый фильм на диске. Омшо вставал, выбирался из фургона наружу, ежась от холода, кашлял и курил сухолист, потом снова укладывался на койку. Он натянул на голову пару одеял. Вдруг дверь тихо скрипнула. Омшо испугался. Ветер? Шуршунчики? Склеты-лазуны в наушниках и стерео-очках? Омшо сел на прохудившейся, застеленной тряпьем узкой кровати.
— Кто там шатается?
Дверь начала отворяться.
Чьи это шутки? Омшо схватился за обрезок трубы, который держал под рукой для защиты:
— Кто там?!
Похоже, выходя курить, он забыл запереть дверь на крючок. Она медленно открылась. На пороге в лунном сиянии стояла невысокая темная фигурка с мотоциклетным шлемом в руках. К её поясу ржавой цепочкой был пристегнут стальной заварочный чайник.
— Доброй ночи, Омшо, — сказал Черный Житель.
Омшо беззвучно пошевелил губами, бросил на кровать обрезок трубы и посторонился, давая Чёрному Жителю войти. Тот и вправду вошел, легко и бесшумно, и сел за стол.
— Сядь и послушай меня, Омшо, — Житель предостерегающе поднял руку. — Канцлер Стейр знает, что приближаются перемены. Он пытается предотвратить их. Но что бы он ни делал, помни: это ему не удастся.
У Омшо перехватило дыхание, он медленно отер вспотевший лоб. Черный Житель ровно продолжал:
— Не забудь: меня нельзя уничтожить. Когда придет время, я явлюсь и все время буду с вами.
Омшо будто онемел.
— Возьми в подарок эту вещь с моей свалки, — строго сказал Черный Житель и отстегнул с пояса вместе с цепочкой заварочный чайник. — Не выбрасывай.
Чайник был в нескольких местах дырявый, носик согнут и вывернут, словно кто-то пытался завязать его узлом, а к донышку намертво пристал слой грязи и песка. На одном боку чайника были выцарапаны какие-то непонятные закорючки.
— Если захочешь сделать мне приятное, брось сюда щепотку заварки или сухолиста, — сказал Житель. — Пока у тебя этот чайник, я тебя всегда услышу, даже если ты будешь в городе. И везде, где песок, сталь и ветер, как на моей свалке, — там и я. Не забывай меня, Омшо.