Земляки по разуму
Шрифт:
Они выпили.
— А подчиненные как?
— Ух, орлы! Не чета некоторым.
Пропустив намек мимо волосатых ушей, поп с усердием, достойным лучшего применения, продолжал допытываться:
— И какая тут сигнализация?
— Еще не знаю. Должны на днях установить.
— Что же так?
— Как будто не знаешь, что Москва не сразу строилась!
— Понятно-о…
— Ну, еще по единой!
— Воистину!
Они снова закусили.
— За вечную дружбу между
— Твоими бы устами, Михалыч, да мед пить!
— За опиум для народа!
— За народ для опиума!
— За деву Марию!
— Ave!
— За Страшный Суд!
— И Верховную Раду!
— За Отца…
— Пусть сын отвечает!
— Дурак, ты, Михалыч!.. Сына и Святаго Духа!
— Кстати, как там его дела?
— Аминь!..
Город уже погряз в сумерках, когда к Димке Самохину постучался Длинный. На него было страшно смотреть. Старый вытянутый приятель весь осунулся, был бледен, как конь Апокалипсиса, а в глазах стояли слезы.
— Что случилось? — задал Димка на диво конкретный вопрос, стремясь получить естественный ответ. Возможно, с прилагательными он хотел поступить наоборот, но был слишком поражен метаморфозой, случившейся с индифферентным поэтом.
— Рыбки…
— Что с ними? Сбежали?!
Длинный посмотрел на него, как на ненормального:
— Луна смотрит на меня их ущербным глазом!..
— Ты бы присел, успокоился, а?
— Сдохли. Все до единой!..
— Как так?
— Батя спьяну сыпанул им вместо дафний крысиной отравы, идиот!
— Тебе сейчас выпить тоже не помешало бы…
Длинный отрицательно помотал головой. У него перед глазами все еще стояла картина, полная дохлых рыбок. Луна отражалась в рыбьих мутных глазах, когда он скармливал их бездомному коту во дворе гастронома по дороге, потому как погребение посредством спуска воды в унитазе показалось ему кощунством. Капризный кот есть рыбок не хотел. Он упирался, шипел и фыркал, но терпение пиита, потерявшего источник вдохновения, перетерло кошачий безнадежный труд…
— Ладно тебе, успокойся! Это еще не конец света! Купишь себе новых…
— За что?! Ты знаешь, сколько они сейчас стоят? А какие они были… Эх!
— Да не ной ты! — в сердцах воскликнул Самохин. — Найдем мы тебе денег!
— С кем? Я по дороге заходил к Семену. Мегера сказала, что его нет…
— Врет, стерва. Это привычка у нее такая, — Димка потер лоб и тоже присел около приятеля. Положив руку ему на плечо, он предложил, — В крайнем случае, продадим что-нибудь.
— У тебя есть что продавать? — довольно
Самохин отдернул руку. Это был удар ниже пояса. Всем было известно, что после того, как он три месяца назад разбил машину, продавать ему было нечего.
— Ограбишь кого-нибудь, придурок! — Димка вскочил с дивана.
— Кого? — все тем же ноющим тоном продолжал Длинный.
— Идем отсюда!
— Грабить?
— Тьфу, дурак! — подняв приятеля за шиворот, Самохин вывел его на улицу.
— Выходим ночью мы одни на дорогу…
— Заткнись!
— Куда ты меня тащишь?
— Одна голова — хорошо. Две головы, даже если одна из них твоя, Длинный, — тоже неплохо, но три — лучше!
Друг этому смелому утверждению не поверил, но ныть перестал.
Мария, полдня ломавшая голову над загадками гороскопа на работе, продолжила это неблагодарное занятие дома. С треском захлопнув дверь за Длинным, она на приход мужа не обратила никакого внимания. Дохлый кот во дворе ее здорово насторожил.
Когда в дверь снова позвонили, Семен Саньковский сидел у телевизора голодный и злой на всех астрологов в мире.
— Привет, Сенька! — довольно жизнерадостно, но с нарастающей тоской в голосе сказал Димка, завидев друга. И совсем уж печально добавил. — Как жизнь?
— Держись, — процедил тот сквозь зубы, почти не изменившиеся со времен космической одиссеи. — Заходите.
Самохин и Длинный последовали совету. Держась друг за друга, они зашли в квартиру.
— Он, что, пьяный? — увидев бледное и вытянутое, оторвалась Мария от гороскопа.
То буркнуло нечто нечленораздельное, усугубив подозрение.
— Да нет, у него рыбки, — тоже не совсем вразумительно попытался объяснить состояние приятеля Димка.
— Напились?! — со здоровой долей недоверия спросила хозяйка.
— Скорее, наелись…
— Чего? — заинтересовался Семен. В животе проворчал ненасытно дублер.
— Рассказывай сам, — толкнул Самохин друга и повернулся к Саньковскому. — Где у вас курят?
— На балконе, — категорически подсказала Мария.
— Идем. Там и поговорим.
Плотно закрыв за собой дверь, они дружно задымили.
— Ну? — хмуро проявил скудное любопытство Семен. — Что там у вас с рыбками, раками и крабами?
— Отравлены, сдохли и были скормлены коту, — кратко, но подробно ответил длинный Длинный и в его добрых глазах снова заблестели слезы.
— Коту? — удивился новой подробности Димка. — И что с котом?