Земные наши заботы
Шрифт:
— Не уезжают? Оседают и живут?
— Обзаводятся семьей, а некоторые и хозяйством, живут, и уезжать не
собираются...
При этом, в каком бы хозяйстве я ни спрашивал, говорили про хорошую школу,
про новый медпункт и просторный детский сад, старались показать то, и
другое, и третье. Действительно, все заново построенное, оснащенное
современным оборудованием, благоустроенное. Или же строилось, оснащалось,
благоустраивалось. Спрашивали с гордостью:
Соглашался: можно. Говорили и про то, что и учителя, и медики тут же
обеспечиваются жильем: или отдельный дом с участком, или квартира в
благоустроенном доме. Жилье есть, условия работы хорошие — чего ж не
оставаться?
Все это: и просторные школы, и медпункты, и новые детские сады, и жилье для
специалистов — строится строго по плану социально-экономического развития, в
котором вся эта работа конкретизирована, расписана по хозяйствам и селам, по
срокам и исполнителям. Осуществление этого плана уже дает свои результаты:
текучки среди сельских учителей нет, люди с высшим педагогическим
образованием живут в деревне и покидать ее не собираются. Это уже
достижение. И немалое. Что и говорить, отличное подтверждение разумности
плана.
Но в связи с этим я вот о чем задумался.
Люди с высшим образованием приезжают из города и остаются. А механизаторы,
уроженцы здешних мест, покидают родную деревню, дом, в котором росли, поле,
на котором работали деды и прадеды.
— Да, свои уезжают,— подтверждали с горечью все, с кем довелось
встречаться.
Не странно ли? Может, для молодых специалистов — все блага, а молодым
механизаторам никакого внимания?
— Да вы что? Много ли квартир нужно для тех же учителей? А строим-то мы
теперь порядочно и даем в первую очередь тем, кто на тракторе, на ферме, в
поле работает.
Во многих хозяйствах я спрашивал: мол, вот сегодня переехала к вам на
жительство семья механизатора, когда вы сможете дать ей дом или квартиру?
— Сегодня и дадим.
— У вас есть свободное жилье?
— Есть.
— И подолгу пустует?
— Нет, оно не пустует. Приезжают — поселяем. А тем временем другой дом
уже готов. Свободное жилье всегда нужно. При этом стараемся, чтобы оно было
благоустроенным...
Только за пятилетие здесь намечается проложить, 186 километров
водопроводных линий, подключить к ним 1094 квартиры. И еще, к 1980 году
решено полностью завершить газификацию жилых домов на центральных усадьбах
колхозов и совхозов района. Полностью! Это значит, что газовый огонек
загорится почти в трех тысячах квартир,
плит.
— Все эти виды благоустройства, как и улучшение бытового обслуживания,
касаются жителей перспективных сел. А как чувствуют себя люди в малодворках?
— Я задал этот вопрос потому, что знаю немало примеров, когда объявили
деревню неперспективной — и забыли о ней. И люди, минуя центральную усадьбу
хозяйства, где нет для них жилья, переселяются прямиком в город. А старики,
которым некуда ехать, маются.
— Ясное дело, если на произвол судьбы их бросить,— согласился Илья
Самойлович. И предложил: — Можем в Лучесу заехать, с людьми по этому поводу
поговорить.
— В Лучесе я был.
— Можем в любом другом селе остановиться.
Заезжали, говорили. И всюду отвечали: ну как же стариков не переселять? И
ссылались на план сселения малодворок, который в каждом хозяйстве есть. План
этот — составная часть общего плана социально-экономического развития
района. Раскрыл я его. Так... За пятилетие намечено переселить 84
деревеньки, в которых 633 двора. Все малодворки названы в нем поименно,
какое хозяйство, куда и в каком году пятилетки переселить должно.
* * *
Смоленщина... Средняя полоса России. Всюду косогоры, перелески, сырые
низины, тихие ручейки и речушки, от которых наплывают серые туманы, омывая
сизыми росами нивы и деревни. Не увидишь на Смоленщине «удобных» земель:
чтобы ровное поле до горизонта.
Редко увидишь и большую деревню, чтобы дворов двести — триста в ней, чтобы
стояли они ровными улицами. По косогорам, излучинам и опушкам разбрелись
избы, что стадо без присмотра, то кучно, то вроссыпь, где два-три десятка
домов, а где и того меньше.
Так складывалось веками. Скудные суглинистые почвы, малые участки земли,
пригодные под пашню, издревле диктовали крестьянину и формы расселения.
Только малой деревней можно было прожить, прокормиться на этой земле:
гектар-полтора пахотного клина терялся среди перелесков, заболоченных низин
и прочих неудобий. Вот и селились «гнездами», за лесами, за болотами.
Когда «едоков» становилось больше, чем могла прокормить земля, часть семей
уходила осваивать новые территории, переселялась в другие края. Самые
решительные аж за Урал ехали. И опять зарождались хутора, деревеньки,
обживались ранее не обжитые земли. Каждый новый пункт представлял здесь
своего рода опорную точку, «аванпост» освоения обширных пространств