Земные наши заботы
Шрифт:
что забот и самому и детям хватает, особенно когда все бытовые удобства, как
говорится, во дворе.
Зачем ему, занятому человеку, эти хлопоты-заботы? Зачем ему, при его-то
заработках, личное подсобное хозяйство? Пора бы уже и отдохнуть, пожить в
свое удовольствие в благоустроенной квартире городского типа. Сказал Василию
Макаровичу об этом.
— За что же вы меня так наказать хотите? — пошутил он, улыбнувшись. И
покачал головой: —
детей растить хочу...
Их у него пятеро. Всех пятерых отцовские уроки привели в
сельскохозяйственный институт, отцовское поле стало родным для них полем.
Ладно, думаю, приведу ему, механизатору, самому занятому в селе человеку,
вот какой довод — я его от районных работников частенько слышал: Мол, все
это хорошо, только где время найти тому же трактористу или комбайнеру
заниматься садом, огородом?
— А он что, только на порог и, не раздеваясь, спать падает? —
поинтересовался Чердинцев. — Наверно, пыль с одежды стряхнуть, сполоснуться
и поужинать все же находит время?.. Тогда это лучше в саду проделать, на
свежем воздухе, а не в душной комнате. Можно тут же под яблоней и на
раскладушку упасть.
Однако вернусь к жителям многоэтажек.
Пожив вот так, между небом и землей, нарадовавшись беззаботному своему
жительству и утомившись бездельем, одни мечтать начинают об отдельном домике
с участком, где можно выйти в сад, где отдохнуть можно и себя занять, где
старикам и детям будет какая-то забота. Другие все настойчивее подумывают:
если уж в многоэтажке жить, то лучше в городе. Работа там по часам и
выходные все твои. И уезжают.
Так что, по существу, дома эти — как временное жилье: приехали
постояльцы, пожили — и подались в иные края, если лучшего жилья не нашлось.
На их место другие приезжают. Но, как правило, не переселенцы из города, на
что сторонники многоэтажек надеялись, а уехавшие из дальних сел, из дальних
хозяйств, где и без того рук не хватало, а теперь, значит, еще один трактор
или комбайн остался без механизатора, а коровы — без доярки.
Что ж, говорят, эти люди из сельского хозяйства не выбыли и какая, мол,
разница, где пользу они будут приносить. Эта ложная теория рождена
руководителями таких «выманивающих» хозяйств для успокоения совести, «для
отбрехивания», как выразился Бизунов.
Текут, текут кадры, ничем к месту не привязанные: ни домом, ни садом, ни
личным хозяйством. Ну, а казенную типовую квартиру можно получить и в другом
месте.
Все
возводившие многоэтажки в селах, — люди хотят жить в отдельных домах, и
закрепляются в них лучше. Но и экономику нельзя забывать: квадратный метр
жилой площади в пятиэтажном доме, к примеру, процентов на тридцать пять
дешевле, чем в одноэтажном.
Допустим, что дешевле. Но выгоднее ли? Не превратится ли через десяток
лет «временное жилье», капитально построенное, в пустующее? Практика, опыт
многих колхозов показывает: для хозяйства и государства выгоднее строить
индивидуальные дома.
* * *
Частенько Лучесу тоже называют селом городского типа. Коммунальное
снабжение здесь на уровне города: в домах газовые плиты, отопительные
радиаторы, водопровод на кухне, есть даже ванны. Правда, централизовано
здесь только водоснабжение. И дома не многоэтажные, а индивидуальные, с
приусадебными участками. Все до одного прячутся в садах и белоствольных
березках.
Нет, не городского, а санаторного типа село. И не случайно, когда Лучесу
показали по телевидению, то за один только год в село пришло около двух
тысяч писем с просьбой принять в колхоз. Писали из сел и городов, из ближних
и дальних областей страны. Не взяли почти никого, хоть и продолжали строить,
и была возможность заполучить дополнительную рабочую силу. Но порешили, что
делать этого не нужно. Переселяли своих — из малодворок. Переселяли даже
тех, кто уже не мог работать. Как же было оставить их на многие годы
неблагоустроенной жизни в малодворках? Это же они, всю свою жизнь
проработавшие в родном колхозе, вынесли на своих плечах все тяготы
становления хозяйства.
Знал я, что во многих хозяйствах, получивших возможность строить жилье,
распахнули двери новых квартир и домов в первую очередь для тех, кто со
стороны ехал, то есть из ближних и дальних колхозов, где условии пока еще
похуже. Их и поселяли. А свои оставались жить как и жили — в неперспективных
малодворках, подлежащих сселению.
Спросил я у председателя «Красного добровольца», оставшегося без
молодежи:
— Вы переселяли из своих малодворок?
— Нет, — ответил Васильев. — Нет никакого резона тащить стариков на
центральную усадьбу.
— Но в них же не только старики живут, есть еще и трудоспособные?
— В новые дома мы только приезжих поселяем.
— Оседают?