Земные наши заботы
Шрифт:
мясокомбинат не могут. Это не во власти председателя колхоза и директора
совхоза. Не может распорядиться даже районное руководство. Вот и критикуй
после этого «районщиков».
Мне показывали акты выбраковки тех коров, которые по старости или болезни
давно перестали доиться. Показывали на Смоленщине, в Башкирии, в Сибири. Чем
же примечательны эти акты, составленные специалистами хозяйства? Печатью.
Она красовалась рядом с подписью руководящего работника областного
управления
«Разрешаю». Это значило, что область разрешила хозяйству, после долгих
хождений и просьб, сдать «поименно» указанных в акте выбракованных коров на
мясокомбинат, а мясокомбинат получил право принять их. Если же акт вернется
из области без этой печати и подписи, то хозяйство будет кормить недойных
коров еще несколько месяцев. А не разрешили сдать их потому, что кроме плана
производства и продажи молока существует еще и план поголовья скота, который
и понуждает областных руководителей вмешиваться в деятельность хозяйств,
понимая, конечно, что такое вмешательство сдерживает рост продуктивности
стада.
И набирается таких жирующих коровушек где полторы, а где и две тысячи на
район. Не единицы, не сотни, а тысячи! Месяцами стоит это огромное стадо на
фермах: пьют, едят, требуют ухода, а молока — ни литра. Выполняют
единственную роль — числятся в поголовье, снижать которое нельзя. Смотришь
на такое и диву даешься: до чего же живуч формализм! Для него существует
лишь один резон — внешнее благополучие.
Вот и вернулся к тому, с чего начал, — к планированию. Вернее,
собеседники каждый раз возвращали меня. И их доводы чуть не дословно
совпадали с размышлениями, изложенными в письме, которое лежало у меня в
портфеле и, казалось мне, все время «говорило». Пришло оно от Александра
Васильевича Перевалова, председателя сибирского колхоза, проработавшего на
этой труднейшей должности более четверти века. Тоже с 53-го!
Рассказывал председатель, что поля колхоза «Путь Ленина» сплошь у тайги
отвоеваны не в такие уж давние времена, а некоторые — и совсем недавно. И
хотя отступила тайга, покорившись человеку, однако и после отступления все
еще «леший камнями в отместку кидается». Их столько бывает тут накидано, что
пашни не видно. Вот и приходится каждый год снова и снова выходить, всем
миром на сбор выпаханных камней, иначе не заделать семена в почву, не
получить хорошего урожая. Горы камней высятся по кромке каждого поля, тысячи
тонн. Так что есть чем дороги бутить, не жалко и с соседями поделиться.
И вот на такой пашне, к тому же на пашне с вечно мерзлой
— еще не лето, июль — уже не лето», получают в среднем по 20 центнеров
пшеницы с гектара, а в благоприятные годы — и по 32 центнера. Урожаи если не
рекордные, то на уровне передовых хозяйств области, находящихся в несравнимо
лучших климатических условиях. С этой же пашни ежегодно получают такое
количество кормов, какого хватает для долгой зимовки 2650 голов крупного
рогатого скота, в том числе более 800 коров, от которых надаивают в среднем
по 2400 килограммов молока, а молодняк каждые сутки нагуливает по 534 грамма
мяса.
И все же достижения эти (так считает сам председатель!) ниже собственных
возможностей. Почему? Отвечая на этот вопрос, Перевалов пишет:
«Не должно быть такого положения, когда район дает указание хозяйству (а
району — область), сколько сеять, и когда начинать сев, когда к уборке
приступать, сколько иметь скота, кормов и какова должна быть продуктивность.
При таком положении, противоречащем решениям партии, разрушается инициатива
снизу. Руководители, специалисты и колхозники превращаются из творческих
работников в исполнителей, не всегда старательных. Однако спроса с них за
провал учинить нельзя — они не сами творили, они выполняли «рекомендации».
Если же все-таки спрашивают, то на столе появляется заявление об уходе».
И предлагает доводить до хозяйств на каждый год план производства товарной
продукции не от достигнутого уровня в хозяйстве, а на гектар условной пашни,
исходя из ее экономической оценки. Там, где еще нет земельного кадастра,
определять эту величину по средним показателям, достигнутым хозяйствами зоны
или района за минувшее пятилетие.
Отсюда и минеральные удобрения распределять бы не поровну всем хозяйствам, а
по фактическому количеству товарной продукции с гектара условной пашни.
Продал больше продукции — получил удобрений больше. В этом случае
государство (интересы которого надо учитывать в первую очередь) дает
столько, сколько оно получило, а хозяйство получает столько удобрений,
сколько необходимо на восстановление затраченного плодородия почвы.
«Да и подоходный налог надо бы брать не так, как он берется сегодня: чем
больше производишь продукции, чем выше рентабельность, тем больше подоходный
налог. Получается что-то вроде штрафа за хорошую работу. Хозяйства,
работающие плохо, имеющие небольшие доходы, не платят государству ни
копейки, они освобождены от этого налога. Нет, колхозам и совхозам