Зеркала и галактики

Ворон Елена

– Майк… дайте, я… – стремительным рывком к ним поднялась Мишель, бросилась возле тигреро на колени, положила ладони ему на грудь.

Элан был без сознания – взятых у версана сил хватило ненадолго.

Майк подобрал увесистый камень.

– Я же сказал: убью, если увижу вас рядом.

Смуглое лицо Мишель залила сероватая бледность.

– Вы не посмеете.

– Я? – Он занес руку, готовый раскроить Элану череп.

Мишель шарахнулась, не удержалась на ногах, прокатилась вниз. Сверху

что-то кричала Урсула, и торопился назад Крокодав.

– Пощадите, – выдохнула Мишель. – Пощадите его!

Версан выбросил камень, отступил от тигреро.

Мишель поползла вверх. У него сжалось сердце – такая мольба читалась у нее на лице.

– Майк, – девушка распласталась на бурой земле. – Помогите. Я прошу вас. Я… клянусь, что не подойду к нему никогда.

– Клятва женщины.

С сердитым оскалом, он сел на корточки, пощупал у Элана пульс. Избегая молящего взгляда Мишель, вновь забросил тигреро на плечо.

– Что у вас? – Сверху ящерицей скользнул Крокодав; острые глаза впились в Майка.

– Ему снова худо. Пропустите! – рявкнул версан, хотя кругом был свободен весь склон.

Охотник посторонился, подал руку Мишель и подтянул ее на уступ, где стоял сам. Поглядел вслед Майку.

– Что происходит?

– Сама не понимаю. – Она сухо всхлипнула. – Идемте. Майк сейчас опять свалится.

Удивленный предсказанием, Крокодав бросил на Мишель пытливый взгляд, однако промолчал и стал карабкаться наверх.

У версана хватило если не физических сил, то силы воли добраться до тропы. Борис принял Элана, и Майк рухнул наземь. А через несколько мгновений тигреро снова открыл глаза.

На Приюте это событие вслух не обсуждалось. Притихшие, неразговорчивые, люди притворялись, будто по-прежнему отдыхают и наслаждаются жизнью. Минуло два дня. Не отходивший от Элана Майк отощал, как во время тяжелой болезни; он был угрюм и не желал иметь дела с Мишель, отделываясь короткими фразами. А Элан вообще ни с кем не разговаривал. Он принял помощь версана, он выжил – однако невозможно было понять, благодарен он или, наоборот, сожалеет, что ему не дали умереть. Его ободранное, в коричневых корках лицо было страшным, взгляд погасших глаз – тусклым, словно он не до конца вернулся с того света.

Приют накапливал недовольство. Он еще не бесился, но в воздухе витала растущая напряженность.

– Надо уходить, – неожиданно заговорил Элан на третье утро, когда группа уныло завтракала.

– Отличная мысль, – буркнул Майк. – Ты на ногах-то стоишь?

– Дойду.

– Сколько до Десятого? – осведомился Крокодав.

– Не знаю. Километров двенадцать будет.

– Как не знаешь? – Урсула замерла, не донеся до рта вилку.

В обращенных на Элана взглядах обоих охотников было нечто такое, отчего к нему повернулись

все.

– Не знаю, – резко повторил он. – Я не ходил по маршруту.

– Почему? – Крокодав отставил тарелку.

– Проводника заменили в последнюю минуту, и я не имел возможности пройти здесь до вас, – хмуро сообщил Элан.

– Тогда какое имеешь право вести группу? – возмутилась Урсула. – Ты со своей рекламой совсем спятил!

– Эй, я чего-то не пойму, – вмешался Борис, жуя салат. – Наш тигреро – самозванец?

– Заткнись, – холодно посоветовала Тамара.

– Почему ты повел людей, не ознакомившись с маршрутом? – спросил охотник.

– Я ознакомился, как сумел. Смотрел подробную карту. Меня послали внезапно…

– С какой стати ты согласился? – перебила мадам Крокодав. – Порядка не знаешь?

– Отстаньте от него, – раздраженно сказал Майк. – Эл без вас еле жив.

– Какой ты после этого проводник? – наседала Урсула, не слушая. – Денег лишних захотел или что?

– Хватит! – вскрикнула Мишель. – Не доставало оскорблений.

– Проводник обязан знать маршрут, по которому ведет людей, – ответил ей Крокодав. – Элан тропы не знает.

– Ну и пусть; какая разница? – подала голос Лена, теребя свою толстую косу. – Мы и так не заблудимся.

– Речь идет о принципе, – объяснил тигреро, глядя в землю. – Да, я не знаю маршрута; но так сложилось, что…

– Оправдания оставь при себе, – отрезала Урсула.

– Прекратите свару. – Майк внушительно встал на ноги. – Я просил: никаких разборок. Кстати, насколько мне известно, – он повернулся к мадам Крокодав, – вы не должны прилюдно накидываться на старшего группы. Все претензии – с глазу на глаз.

Майк был прав. Однако взвинчивающая нервы атмосфера Приюта оказалась сильней.

– Элан, я тебя не понимаю! – фыркнула Урсула, передернув плечами. – Реклама безобразно портит людей.

Тигреро поднялся и зашагал к дому. Мишель хотела было направиться следом, но Майк придержал ее, выразительно указал на бревно. Она покорилась: клятва есть клятва.

Завтрак продолжили в угрюмом молчании. Через несколько минут Элан появился в дверях с рюкзаком за спиной. Ругнувшись, Майк вскочил с места, двинулся ему навстречу.

– Ты что задумал?

Тигреро зло усмехнулся.

– Надо пройти по маршруту.

– Эл, не дури. Куда ты собрался?

– До Десятого и обратно. А затем поведу группу.

– Брось, – попытался вразумить его Майк. – Кому это надо?

– Мне.

– Ты сдохнешь.

– Отвяжись.

Версан рассерженно сплюнул. Черт бы побрал Крокодавов – какого рожна прицепились к парню? Из-за них он забрал себе в голову невесть что…

– Элан! – подбежала Мишель. – Господь с вами!