Зеркала и галактики
Шрифт:
– Быстрее, – приказал старший пилот. – Вниз, вниз!
– Том, не смей, – я кинулся в кабину. – Держи курс.
Счастье, что Хэндс предупредил. Выполни Том команду – и мы вмазались бы в то, что сверху, сквозь хмарь, мне показалось болотом. Белые от напряжения руки лисовина лежали на пульте, где были прилеплены две бумажки, и кривые, расползающиеся цифры на них совпадали с цифрами на табло, под которыми бумажки держались. Хэндс скорчился в кресле, прижимая к лицу сжатые кулаки. Плотные языки черной хмари вились вокруг головы,
– Израэль, – я коснулся его широких плеч, – возьмите от меня сил.
– Не поможет. Ребята… теперь вы сами…
Хэндс положил ладонь Тому на предплечье. И через несколько мгновений как будто уснул, сложившись пополам, едва не ткнувшись головой в запасной пульт управления. Рука безвольно повисла.
– Полный глайдер дохлых risky fellows, – пробормотал лисовин, пытаясь себя подбодрить. – Куда их девать? Продавать, что ли?
Я встал за его креслом и сцепил руки у Тома под подбородком. Лисовин дернул головой:
– Отвали.
– Следи за курсом.
– Уйди, говорю.
– Смотри на пульт.
– Джим! – Он рассвирепел. – Сейчас как…
– Я тебе помогаю, чучело. Когда злишься, всякой гадости трудней тебя одолеть.
Том больше не дергался. Ему и впрямь полегчало: напряженные мышцы расслабились, он откинулся на спинку кресла. Черные клочья вились повсюду, липли к лобовому стеклу, скользили по обоим пультам, облизывали Хэндса и пытались подступиться к нам с Томом. Том шипел на них, и клочья опасливо подавались назад.
– Молодец, – похвалил я, когда он прогнал особо настырный клок черной хмари, севший на хэндсову бумажку с цифрами. – Так и доберемся, куда надо.
– Куда нас гонят, – хмуро уточнил Том. – Не зря же капитана с Сильвером лично пригласили. Откуда им иначе знать, что в городе этого гадства не будет?
– Неоткуда. – Я провел рукой по его белокурой макушке, чтобы он не терял такой нужной сейчас злости. – Знаешь, была минута, когда я завидовал нашим парням. Их всяческим умениям и способностям. Представь, как я теперь радуюсь, что мы с тобой – не RF.
– И я от радости пляшу, – отозвался лисовин мрачней прежнего. – А ты руки не распускай, не то морду набью, чуть только сядем.
– Борт «Испаньола»-01, ответьте борту 02, – внезапно ожил передатчик; я узнал голос охранника Джойса.
– Борт 01 слушает, – ответил Том. – Ты сволочь.
– Ага, – согласился Джойс. – Значит, Хэндс к вам прилетел. А ты что в кабине делаешь?
Лисовин промолчал.
– У вас все в порядке? – осведомился охранник.
– Еще бы, – буркнул Том, наливаясь злобой до краев.
– Капитан крепко сердится?
– Ему не до вас, – вмешался я, пока Том набирал в грудь воздуха. – Куда вы движетесь? В город?
– Туда.
– Слушай, ты, – зарычал лисовин. – Город – это ловушка. Таких хлопот огребешь на свою задницу!
– Не «тыкай» старшим, – наставительно сказал охранник. – Кликни-ка мне
Тут лисовин высказал все, что накипело. Ну и слов он где-то набрался. Джойс покорно выслушал, поблагодарил и попрощался.
– Силен, – помотал я головой. – По каким притонам тебя носило?
– По тем самым. В Бристле, – процедил Том.
– И зачем ты там ошивался?
– Мать умерла, а жить было не на что. У сквайра вечно туго с деньгами. И он не дал ни гроша, когда я попросил. – Лисовина передернуло от не позабытой обиды. – А месяц спустя он меня подобрал, как чадолюбивый папаша, приютил и пригрел. Облагодетельствовал, – выговорил Том с горькой насмешкой. – Я, дурак, сопли распустил от благодарности… Нет бы сразу сбежать, как деньжат прикопил.
– Много прикопил?
– Украл. Кучу денег; можно было с Энглеланда улететь. Но совестно стало. Как, думаю, удирать? Я сквайру был нужен. Он со мной душой отдыхал. И Лайна… Я к ней привязался. Девочке одной совсем бы худо было. Так и не удрал, пожалел обоих. Деньги на место положил.
Я взъерошил ему волосы; Том поежился.
Бедная Лайна. Как там она одна с матерью? Если мы не вернемся на Энглеланд, ее выдадут замуж, чтоб приумножить семейную казну. Ее так и так выдадут, пришла следующая мысль. Сквайр ее не защитит, Том в поместье больше ни ногой, я на ней не женюсь.
– Борт «Испаньола»-01, ответьте «Испаньоле», – сказал передатчик голосом планет-стрелка.
– Борт 01 слушает, – ответил я Грею.
– Джим?
– Я.
– Что там у вас? Никого не дозваться.
Я объяснил ситуацию. Планет-стрелок выругался и спросил, может ли Том отпустить меня в салон к нашим risky fellows. Лисовин сказал, что я волен катиться, куда хочу.
– Проверь, живы ли, – велел Грей; слышно было, что он сильно встревожен.
Я прошел в салон. «Бывший навигатор» спал, Мэй тоже. Жесткое лицо Джона Сильвера смягчилось и стало удивительно юным; большой, сильный Мэй выглядел беззащитным, словно тяжело раненный кургуар. Мистер Смоллет на первый взгляд показался мне мертвым; я долго не мог нащупать у него пульс. Нащупал-таки. Слава богу. Я проверил Рейнборо и испугался. Холодный. Дышит? Не дышит? Пульса нет. Сердца не слыхать. Кома? Диагностер бы мне. Я посмотрел на свалку снаряжения в конце салона. Разве тут что-нибудь сыщешь?
Я вернулся в кабину, доложился планет-стрелку. Лисовин вздрогнул, когда услышал про Рейнборо. Мерзкие черные клочья заплясали и ринулись к Тому, облепили голову и плечи, легли на глаза. Я провел рукой по его маске, но клочья не ушли. Внизу смутно виднелись то ли провалы в земле, то ли холмы. Не угробиться бы.
Планет-стрелок несколько секунд размышлял. Принял решение.
– Я объявлю на борту, что все погибли. Когда спросят, скажете: да, мертвы. Ребята взвоют, и может быть, эта дрянь перекинется на «Испаньолу». Если захочет.