Зеркало Елены Троянской
Шрифт:
Она стала ходить к Зулейке чуть ли не ежедневно, каждый раз страшась, и каждый раз надеясь на перемену участи. Она приходила в небольшую палатку у Камденских шлюзов, а Зулейка раскидывала карты и крутила магический кристалл. Собственно, Кэролайн сама рассказала Зулейке о своём брошенном ребёнке (хотя потом ей казалось, будто гадалка всё знала и так), и стала зависима от сварливых прорицаний магессы. Вскоре мисс Филпотс решилась предложить мадмуазель переехать к ней: Ей казалось, что предоставив ей свой дом, она искупит старые грехи и избавится от страха. Власть давнишней тайны связала их жизни крепче, чем родственные
Что же, теперь этому пришёл конец. Мисс Филпотс всё же была искренне привязана к мадмуазель, но теперь патронесса испытывала своего рода удовлетворение: Страх отпустил её навеки, все тайны похоронены на Кентском кладбище, всё складывается очень удачно, и, как ни странно, Зулейка оставила ей очень перспективное наследство.
— Спасибо, дорогая, — прочувствованно произнесла мисс Филпотс.
Прервав размышления мисс Филпотс, в салон, вяло стукнув, вошла горничная. Пожалуй, горничную тоже со временем нужно будет сменить. И было бы неплохо взять какую-нибудь туземную девушку из колоний: Мисс Филпотс слышала, что теперь можно недорого нанять темнокожую горничную из Индии или ещё откуда-нибудь, и что они славятся спокойным нравом и трудолюбием. Но пока придётся мириться с Мэри, этой девицей с унылым лицом и ленивой походкой.
— Мадам, там пришла какая-то девушка. Говорит, по объявлению в газете к мадмуазель, — сообщила Мэри, с недоверием глядя на мисс Филпотс, сидящую в кресле магессы. Прежде мисс Филпотс не смела лишний раз зайти в салон, не говоря уж о том, чтобы сидеть в кресле Зулейки.
— Проводи её сюда, и повежливее, — распорядилась Филпотс.
Через минуту в салон осторожно, чуть робея, вошла юная леди приятной наружности. Она остановилась напротив столика и с сомнением посмотрела на новую хозяйку салона.
— Простите, я хотела бы видеть мадмуазель Зулейку, — несмело сказала она.
— Нас постигло ужасное горе. Мадмуазель Зулейка покинула нас. Но она оставила мне наказ не отказывать тем, кто нуждается в помощи. Вы ведь нуждаетесь в помощи? — не столько спросила, сколько сообщила Филпотс.
— Д-да, — не слишком уверенно ответила девушка. — Мне хотелось бы…
— Садитесь здесь и рассказывайте. Я… я — мадмуазель де Витель, и я вам помогу.
— Де Витель? — переспросила девушка растерянно.
— Именно так, дитя моё, — невозмутимо ответила мисс Филпотс.
Она незаметно выдвинула ящичек стола, пошарила в нём и достала видавшую виды колоду. Увы, несколько карт остались на дне ящика. Но новоявленная ведунья сочла, что подбирать их сейчас не стоит.
— Меня зовут Флоренс. Флоренс Папати. Уже четыре года я помолвлена с молодым человеком. Учёным. Мы любим друг друга. Вернее — мы очень любили друг друга, когда решили пожениться, хотя мои родители были всегда против. Правда, теперь они уже не так возражают, хотя всё-таки не слишком довольны. Но он очень славный человек. И он — учёный, а я очень стремлюсь к образованию, и мои родители… — девушка путалась в собственных словах и ощущениях, явно не зная, что следует сообщить в подобном случае. — Мы хотели пожениться в этом году, когда он получит хорошее место. Но в последнее время мне кажется, что он охладел ко мне. Его поведение стало крайне странным.
Мисс Филпотс выложила несколько карт перед собой и придала лицу ещё большую значительность.
— Тут замешана другая женщина, — грозно изрекла она.
— О, я так и знала… — тихо прошептала Флоренс, напряжённо глядя на карты.
— Хм, и чего бы вы хотели?
— Я бы хотела знать… ну… неужели это женщина? Это на него так непохоже…
— Несомненно — женщина. Темноволосая сирота, самого низкого нрава и развратной натуры. Ваш жених обманывает вас, дитя моё, и вам придётся с этим смириться. Он не женится на вас.
— Развратная сирота? Но как же наша помолвка? И… что же будет? — не дыша, спросила Флоренс.
Она глотала слёзы, которые непроизвольно потекли по её хорошенькому личику.
На мисс Филпотс снизошло вдохновение. Вернее, это было не вдохновение, а мстительный раж. Обо всех сущих мужчинах мисс Филпотс была безапелляционно низкого мнения, и не без причины считала их источником всех бед.
— Он умрёт! — с определённым удовольствием отрезала Филпотс.
— Боже мой! — воскликнула Флоренс. — Какой ужас!
— Так свидетельствуют карты.
— Неужели ничего нельзя сделать?
Мисс Филпотс решила, что для первого раза не стоит брать на себя слишком большую ответственность, она и так уже хватила лишнего со смертью неизвестного жениха, и потому лишь отрицательно помотала головой.
— Ну что же. Раз всё так… — девушка вытерла глаза платочком, деликатно высморкалась и поднялась.
— С вас три шиллинга, дитя моё, — сообщила мисс Филпотс, зорко наблюдая за реакцией посетительницы.
Та безропотно открыла ридикюль, достала деньги и, почтительно положив их на край стола, двинулась к дверям.
«Надо сказать кухарке, чтобы отдала шиллинг зеленщику и купила кролика к обеду, — подумала Филлпотс. — И надо завести какое-нибудь серебряное блюдце для денег, так нехорошо».
— Ах, да! — неожиданно обернулась Флоренс. — Не так давно я встретила одного почтенного джентльмена, тоже учёного. Он немолод, но очень… очень мил. Скажите — мистер Дорбингейл сделает мне предложение?
— Несомненно, в самом недалёком будущем, — милостиво заверила мисс Филпотс, даже не глядя на карты.
— О, благодарю вас! — Флоренс просияла сквозь слёзы и выпорхнула из салона.