Жалость унижает ментов и бандитов
Шрифт:
– Эти тоже не заскакивают...
– Никола знал, кто нужен Игумнову, добавил.
– Ни Мусы, ни Эдика не видно. Я все помню, Игумнов.
Ниточка к убийцам-таксистам, подбиравших одиноких женщин ночью в московских аэропортах, потянулась именно от Эдика-каталы, и шла через Николу.
Именно Никола случайно оказался в свое время в камере с Эдиком и еще одним задержанным в истринском КПЗ. Оба сокамерники не обращали внимания на старого вора и были весьма неосторожны в высказываеиях...
Никола
Его задержали за удар ножом, который он нанес по-пьянке на стадионе местному молодому хулигану.
– Будь осторожен, если он появится...
– Понимаю, - Встреча с Эдиком на свободе не входила в планыНиколы. Как мне быть завтра, начальник?
– По тому же графику. Сейчас езжай спать. И что-бы ни грамма. Можешь понадобиться в любую минуту.
– Я сказал: пока идет этот сходняк в Кремле, завязываю...
Из сквера выходили по одному.
Никола свалил первым. У поворота на перрон нагнулся поправить шнурок. Оглянулся.
Позади все было чисто. Он вышел к поездам.
Никола жил на линии, в ближнем Подмосковьи, из дома и домой ездил на электричке.
Игумнов прошел вдоль вокзального фасада дальше. Он не свернул на перрон вслед за Николой: кто-то мог увидеть их одновременно и связать вместе их появление...
МЕНТЫ
Первым делом Игунову требовался Качан. Он знал, где его искать. Старший опер тперь все чаще торчал в автоматической камере хранения.
Широким тоннелем, в котором по случаю Съезда КПСС пассажиров почти не было, Игумнов прошел в зал с ячейками-автоматами.
Качан действительно находился там.
Старший опер болтал с новой дежурной, Веркой. Вдвоем они представляли располагающую к себе молодую симпатичную пару. Качан, похожий на спортивного тренера, плечистый, в очках, разговаривая, покрывался румянцем. Верка - молодая белотелая девица, то и дело смущенно отводила взгляд, смотрела куда-то вниз - на полные коленки.
В Борьке в последнее время произошли перемены к лучшему, которые трудно было не заметить. Он снова начал тренироваться в каком-то захолустном клубе, где, несмотря на запрет, обучали каратэ. На вокзал зачастили его друзья-каратисты, заезжавшие после тренровок. Постепенно к Борьке возвращалась
его душевное равновесие, прежняя пластичность.
Игумнов поманил Борьку в сторону..
– Эксперта видел? что он?
– Эксперта...- Заметно было: Качан находился далеко от вокзальных дел, но быстро к ним вернулся.
– Все в порядке. Я недавно от него приехал.
– Ему можно было все объяснить насчет обстоятельств. Свой человек...
– Так и сделал.
– Он понял? Дело-то стремное! Все молчат.
– Я все объяснил. Правда...
– Качан пальцем поправил очки.
– Ну ты понимаешь. Ему, по-моему, сегодня не до пули, не до нас...
Специалист высшей квалификации в области баллистики, прекрасной души человек, эксперт Научно-технического Отдела был известен также как хронический запойный алкоголик.
Эксперта держали из жалости да еще из-за его высочайшего профессионализма. В науке, изучающей огнестрельное оружие и боеприпасы применительно к раскрытию преступлений, равных ему в Москве было немного.
– Надеюсь, он не потеряет наш вещдок, - резюмировал Качан.
– Я тоже на это рассчитываю.
Игумнов огляделся.
Пассажиров в автоматической камере хранения в этот час почти не было. Наплыв людей ощущался утром, с ранними поездами, когда пассажиры занимали ячейки на день. К ночи автокамеры обычно освобождались. Работы было немного.
Персонал слонялся без дела.
С Веркой поддежуривала механик - мелкая невидная из себя дурнушка. Она тут же подошла.
– Я нужна?
– Она постоянно проявляла ко всему неумеренное любопытство.
– Нет. Иди.
– Ничего не случилось?
Игумнов не раз замечал: механик старается подслушать разговоры, которые менты ведут между собой. На этот раз Игумнов, еще войдя, покосился в ее сторону, и механик сразу скрылась в глубине отсека.
" Качану и Верке надо быть осторожнее с ней..."
Игумнов понимал, что происходит. До Верки это не доходило, она не сводила влюбленных глаз с Качана. В последнее время в Качана и в Верку словно бес вселился. Их постояннно видели вместе. Теперь они и часа не могли провести врозь.
Борька был оживлен и, похоже, поддал самую малость. Спросил у Игумнова бесшабашно-громко - так, что и Верка, и механик тоже слышали:
– Перерыв у нас ночью будет, начальник?
– Он был весь предвкушением веркиных ласк.
– А как же. Час для приема пиши. Сразу, как отправим делегатов волгоградского поезда...
Все это было не к добру: Качан был женат, Верка - замужем. К тому же с маленьким ребенком...
Но сейчас Игумнова больше беспокоил поддатый эксперт.
– Ты хоть постарался ему вдолбить?!
– Я ему написал во-о-от та-а-кими буквами! Положил под стекло: " ПУЛЯ"!
– Ночью ему тоже дежурить?
– У них перерыв до двадцати двух.
Игумнов повернулся, чтобы идти.
– Ты остаешься?
– Мне еще проверять посты на платформе...
– Качан помахал Верке рукой.
– До после волгоградского...