Жанна д'Арк
Шрифт:
Нет, это были не настоящие французы! Ни один из этих выхоленных шалопаев не пришел в восторг от мужественного предложения девушки, наоборот, все радостно заулыбались, услышав возражение короля. Променять сытую праздность на трудности и лишения войны? Как это было неприятно для порхающих мотыльков! Они передавали друг другу изящные бонбоньерки с конфетами и шепотом одобряли практическую мудрость мотылька, восседающего на троне. Жанна с мольбой обратилась к королю:
– Прошу тебя, не упускай такого удобного случая. Все благоприятствует нам. Обстановка сложилась весьма удачно. Победа слишком свежа, и воинственный дух
Король покачал головой, а ла Тремуйль, которому предложили высказаться, горячо поддержал короля:
– Сир, это противоречит благоразумию. Подумайте об английских укреплениях вдоль Луары; подумайте и о тех, которые находятся между нами и Реймсом.
Он хотел было продолжать, но Жанна, резко обернувшись, прервала его:
– Если мы будем медлить, неприятель получит подкрепления, и разбить его будет труднее. Какая от этого нам польза?
– Никакой.
– А если так, что же вы предлагаете? У вас есть конкретные предложения?
– Я думаю, следует ждать.
– Ждать? Чего же?
Министр замялся, понимая, что никаких веских доводов у него нет. Кроме того, он не привык, чтобы его допрашивали таким образом, устраивая ему экзамен на глазах у всех. Он раздраженно заметил:
– Государственные дела не являются предметом публичного обсуждения.
Жанна весьма вежливо возразила:
– Прошу прощения, мой поступок продиктован моей неосведомленностью. Я не знала, что дела вашего ведомства являются государственными делами.
Министр насмешливо поднял брови и ядовито произнес:
– Я – главный министр короля, и мне непонятно, как вы могли заявить, что дела, относящиеся к моему ведомству, не являются делами государственными? Объясните, пожалуйста.
Жанна спокойно ответила:
– Потому что нет государства.
– Нет государства?
– Да, сир, нет государства и нет надобности в министрах. Франция сократилась до маленького клочка земли площадью в несколько акров. Ею мог бы управлять констебль шерифа {38} . Ее дела нельзя признать государственными. Слишком громкое название.
... констебль шерифа. – Констебль (от англ. constable) – полицейский. Шериф (англ. sheriff) – в современной Англии и США, а в описываемые в романе времена и во Франции – высшее административное и судебное должностное лицо графства или области.
Король, нисколько не смутившись, добродушно рассмеялся. Придворные также засмеялись, но беззвучно, из предосторожности отвернувшись в сторону. Ла Тремуйль в гневе открыл было рот, чтобы возразить, но король поднял руку и промолвил:
– Вот что. Я беру ее под свое королевское покровительство. Она сказала правду, правду без прикрас. Как редко я слышу правду! При всем моем блеске, при всем окружающем меня блеске, – я только шериф, бедный, несчастный шериф, владеющий двумя жалкими
Придворные оживленно зашептались, охваченные удивлением и завистью. Жанна покачала головой:
– Ах, не надо, дорогой и благородный дофин. Разве это не высочайшая награда – трудиться для блага Франции и отдавать свою жизнь за Францию? К ней нельзя ничего прибавить. Ничего! Дай мне одну-единственную награду, ту, что я прошу у тебя, – самую дорогую из наград, самую высокую: следуй за мною в Реймс и получи свою корону. Молю тебя на коленях...
Но король положил ей руку на плечо, и огонек отваги сверкнул в его глазах. Он твердо заявил:
– Не преклоняйте колен. Вы победили меня. Да будет так, как вы...
Предостерегающий жест министра прервал его речь, и он добавил к удовольствию всего двора:
– Хорошо, хорошо, мы все обдумаем и посмотрим. Вас это устраивает, мой неутомимый маленький воин?
Лицо Жанны просияло, когда она услышала его первые слова, но от последних слов ей стало грустно, глаза ее погасли и затуманились слезами. Спустя минуту, она заговорила в страстном порыве:
– О, не пренебрегай мною, умоляю тебя! Не пренебрегай, времени так мало!
– Мало времени?
– Всего один год. Я проживу только год, не больше.
– Полно, дитя мое, в твоем юном здоровом теле еще добрых пятьдесят лет жизни.
– О нет, ты ошибаешься. Да, да, ты ошибаешься. Через год наступит конец. Времени так мало, так мало! Мгновения быстротечны, а впереди еще столько дел! Не пренебрегай мною и не медли. Прекрасная Франция на грани жизни и смерти!
Даже эти придворные насекомые были тронуты ее пламенными речами. Король, глубоко взволнованный, погрузился в раздумье. Вдруг глаза его радостно вспыхнули, он встал, обнажил меч и высоко поднял его, потом медленно опустил меч на плечо Жанны и произнес:
– О, ты так скромна, так преданна, великодушна и благочестива! Ударом меча жалую тебе дворянский титул и тем самым присоединяю тебя к избранным Франции, – там твое место. И в знак уважения к тебе мы отныне возводим в дворянское звание всю твою семью, твоих родных и их потомков, рожденных в браке не только по мужской, но и по женской линии. Но это не все, не все. Чтобы отличить твой род и возвысить его над всеми другими, мы прибавляем привилегию, которая еще никому не была пожалована в истории наших владений: все лица женского пола из вашей фамилии будут пользоваться правом передавать свое дворянство и мужьям своим, если те окажутся более низкого происхождения.
После милостивых слов короля придворные подобострастно заулыбались, выражая свое крайнее изумление и нескрываемую зависть. Король умолк и окинул взором присутствующих с явным наслаждением.
– Встаньте, Жанна д'Арк, отныне и впредь вы будете именоваться де Лис – в знак благодарного признания могучего богатырского удара, который вы нанесли, защищая лилии Франции. И эти лилии, и королевская корона, и ваш собственный победоносный меч дополнят друг друга, будут украшать ваш герб и навеки останутся символом вашего высокого дворянского звания.