Жарче, чем тропики

Лэнгтон Джоанна

После этого Намири коротко бросила секретарю:

— Проводи!

С вымученной улыбкой Батик склонился в поклоне перед Мари и вежливо пригласил ее следовать за собой. Но какой смысл во встрече с Джамалом, если король Бутасу столь враждебно настроен по отношению к ней! У Мари упало сердце.

Батик молча проводил ее во внутренней дворик, снова поклонился и попросил:

— Пожалуйста, подождите здесь, госпожа. Кажется, принц Джамал беседует сейчас с королем…

Во дворике находилась небольшая оранжерея. Чтобы скрасить ожидание, Мари заглянула внутрь и удивилась, почувствовав

прохладу. Она изумилась еще больше, когда увидела великолепную коллекцию деревцев бонсай. Особенно ее восхитила миниатюрная сосновая рощица. Мари протянула руку в желании дотронуться до хвои, которой не видела со времени приезда в Африку, как вдруг услышала строгий голос:

— Не трогайте!

Мари отдернула руку, резко обернулась и увидела пожилого темнокожего мужчину, сидящего на стуле перед верстаком в дальнем углу оранжереи.

На нем был старый передник, в одной руке он держал ножницы.

— Прошу прощения. Конечно, я знаю, что их лучше не трогать, но они такие красивые… Знаете, у меня дома тоже есть крохотные деревца бонсай — это мое хобби.

Старик сердито прищурил сверкающие темные глаза.

— Извините, пожалуйста, что прервала ваши занятия, — поспешила ретироваться Мари. У нее возникло неприятное подозрение. Эти темные, глубоко посаженные глаза, эти брови в одну линию…

— Я вас не извиняю! — Это было произнесено таким надменным тоном, что подтвердило ее неприятное подозрение. Мари замерла, побледнев.

— Вы жена моего сына, — процедил старик сквозь зубы. — Почему вы приехали сюда?

— Я хотела повидать Джамала.

— Зачем? — хрипло спросил король Бутасу. У нее защипало глаза, и язык прилип к нёбу.

— Зачем? — мрачно повторил он свой вопрос. Мари молчала. На глаза навертывались горячие слезы.

— Потому что я люблю его! — выпалила она наконец, гордо вскинув голову.

Король нахмурился, ошеломленный ее признанием.

— И я уверена, что могу сделать его счастливым. Если, конечно, он пожелает этого, — добавила Мари.

— Так почему же вы не делаете его счастливым?

— Этот вопрос я предпочла бы обсудить с ним. Ее тесть в раздражении покачал головой:

— Я не хочу, чтобы беспокоили моего сына.

— Извините, но ваш сын вполне может решить все сам, — прошептала Мари.

— Только не тогда, когда он женится на женщине, которую не может уговорить остаться с ним, — грубо заявил король.

— Я останусь.

— Тогда почему он в моем дворце, а не с вами?

— Я думала, что не могу остаться. Я думала, что вы… не одобряете его выбор.

— Вы не считаете, что ваши слова звучат весьма странно после того, как я дал согласие на ваш брак? — не без ехидства спросил король. — Неужели мой сын так плохо говорит по-французски, что вы не можете понять друг друга?

— Иногда он изъясняется не совсем ясно, — пробормотала Мари.

Ее собеседник внимательно вглядывался в нее в течение невыносимо долгих секунд, потом вдруг откинул голову и расхохотался.

— Расскажите мне о ваших деревцах, — предложил он.

Она принялась что-то сбивчиво рассказывать, пока король не поднял предостерегающе руку. Этот жест заставил ее замолчать.

Она проследила за его взглядом и замерла, увидев Джамала с холодным выражением лица.

— Отвези жену домой, сынок, и одолжи у кого-нибудь хороший французский словарь, — повелел король с усмешкой.

От прилива крови кожа на твердых скулах Джамала потемнела. Его губы дрогнули, словно он собирался что-то сказать, потом снова твердо сжались. Он склонил голову и вышел из оранжереи широкими шагами. Бросившись следом, Мари едва поспевала за ним.

— Машина доставит тебя домой, — бросил ей Джамал.

— Разве ты не поедешь со мной?

— Нет!

Наверное, Джамалу очень хотелось знать, что произошло между его женой и отцом, но она чувствовала, что из гордости он не попросит объяснений.

Он даже не хотел смотреть на нее. Вглядываясь в его напряженный, холодный профиль, Мари обратила внимание, как он похудел за то время, что они не виделись.

Подъехал «мерседес».

— Мне жаль, что я огорчила твоего отца, — торопливо выпалила Мари.

— Нам не о чем больше говорить. — Джамал повернулся к ней спиной.

— Тогда мне остается лишь сообщить, что я беременна, — объявила Мари, садясь в машину и захлопывая дверцу. «Мерседес» тут же тронулся.

Оглянувшись, Мари увидела, что новость пригвоздила Джамала к месту. Ладно, что бы теперь ни случилось, а у нее не было иного выхода, как сказать ему. Без сомнения, это вызовет новые осложнения в их отношениях, с болью подумала она, и теперь вся ответственность ложится на нее. Какая же она была дурочка! Джамал сейчас жалеет об их бракосочетании, а она должна все воспринимать с высоко поднятой головой. Как бы то ни было, но ее попытка здраво разрешить их проблемы только еще больше запутала ситуацию. И вообще не ясно, как теперь из нее выйти.

У Мари кружилась голова, когда она выходила из машины, поэтому она сразу проследовала в свою комнату. Не успела прилечь, как дверь распахнулась. Макана, только увидев свирепое лицо Джамала, тут же улетучилась. Пронзенная в самое сердце его яростью, Мари закрыла глаза.

— Скажи, что это неправда! — свирепо потребовал он.

— Боюсь, что это правда, и виновата во всем я сама. Полагаю, ты хочешь задушить меня. Да я и сама не прочь это сделать, — откровенно сказала Мари слабым голосом. — Я солгала тебе, когда сказала, что принимаю таблетки. Я сделала все, чтобы забеременеть, и мне плохо от того, что я обманула тебя, но не настолько плохо, чтобы…

— Почему ты солгала? — грубо прервал ее Джамал.

— Я хочу ребенка, — ответила она.

— Без отца? — с отвращением процедил он сквозь зубы. — Я читал о таких женщинах в ваших газетах.

— Ну, я не из тех женщин! Тебя я хочу тоже, — призналась Мари несчастным голосом. — И раз уж ты для меня недоступен, ребенок будет лучшей заменой. Просто не знаю, что на меня нашло. Это тем более выглядит глупо, по-идиотски, что ведь я знаю: ты не хотел, чтобы я забеременела.

— А я думал наоборот, что ты не хочешь рожать. — В голосе Джамала прозвучало отчаяние. — Да я бы и не пошел на такое рискованное развитие событий после урока моего детства.