Жажда подлинности: Как идеи Симоны де Бовуар помогают стать собой
Шрифт:
Часть I
Годы становления
Экзистенциальная система мышления
Как только мы соглашаемся рассматривать личностную перспективу, в которой тело определяется исходя из понятия существования, биология становится абстрактной наукой.
После президентских выборов 2016 года в Соединенных Штатах я услышала от знакомой: «Хорошо, что победил мужчина. Женщины слишком эмоциональны для того, чтобы управлять страной». Это пример одного из самых устойчивых гендерных мифов: женский мозг и гормоны якобы обусловливают склонность к истерии, а значит, их обладательницы не подходят на ответственные должности в государственном и частном секторах. Кроме того, руководитель не должен вести себя «как женщина» (что бы это ни значило) {24} . Де Бовуар много писала о мифах – или мистификациях, как она часто их называет, – касающихся женщин. Мистификации – это ложные представления о том, кто мы
24
Например, Анке Самуловиц с соавторами установили, что представление о женщинах как истеричных, эмоциональных и чувствительных, а о мужчинах как о терпеливых и стойких широко распространено и основывается не на биологических различиях, а на гендерных нормах (Samulowitz, Anke, etal. “ ‘Brave Men’ and ‘Emotional Women’: A Theory-Guided Literature Review on Gender Bias in Health Care and Gendered Norms Towards Patients with Chronic Pain.” Pain Research & Management, 2018).
К мифам такого рода относится и предположение, что людям присущи врожденные абсолютные качества: женщин принято считать эмоциональными, а мужчин – рациональными, поэтому из вторых получаются лучшие президенты и руководители, чем из первых {25} . Подобные представления в конце концов превращаются в жесткие структуры угнетения. Каждому важно понимать, что в наших жизненных обстоятельствах обусловлено средой, а что мы можем контролировать. Вам, наверное, доводилось слышать молитву о душевном покое: «Боже, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить, мужество изменить то, что могу, и мудрость отличить одно от другого». Де Бовуар была атеисткой и не нуждалась в молитвах, но она пыталась отделить факты о природе человека от мифов. А отличить подвластное нам от неподвластного невероятно сложно, поскольку допущения, предубеждения и предрассудки переплетаются с фактами.
25
Beauvoir, The Second Sex, 266 [де Бовуар, С. Второй пол]. Я говорю о женщинах в третьем лице, а не в первом или втором, потому что надеюсь, что среди читателей будут не только представительницы женского пола. Кроме того, я с осторожностью использую местоимение «мы», поскольку понимаю, что ни де Бовуар, ни я не можем говорить от имени всех женщин во всех без исключения обстоятельствах. Тем не менее во Введении ко «Второму полу» де Бовуар отмечает, что называть женщин «они» (а не «мы») – плохая привычка, утверждающая вторичность женщины по отношению к мужчине, поскольку она отучает нас (женщин) полагать себя субъектом.
Современная наука исследует и иногда находит решение для некоторых из этих сложностей, таких, например, как противоречие между свободой воли и детерминизмом. Есть свидетельства в пользу того, что, несмотря на частичную детерминированность бытия, мы явно способны преодолевать свои инстинктивные порывы и, вероятно, даже обучать мозг созданию новых связей {26} . И если в какой-то степени работа мозга все же запрограммирована, в экзистенциальном плане наибольший интерес представляет диапазон человеческой свободы.
26
См., например: Libet, Benjamin. “Unconscious Cerebral Initiative and the Role of Conscious Will in Voluntary Action.” The Behavioraland Brain Sciences 8.4 (1985): 529–39; Doidge, Norman. The Brain That Changes Itself. New York: Penguin Books, 2007.
Заблуждения по поводу того, что можно контролировать, а что нет, порождают множество проблем, в том числе искаженные представления о себе и других, ограничивающие наши возможности. Чтобы создать лучшие и более четкие перспективы и смыслы, нужно разоблачать мифы и механизмы их действия. Жить подлинной жизнью получится только в том случае, если мы точно определим, на что в состоянии повлиять, и затем будем следовать своему пути максимально осознанно. К сожалению, патриархальная культура всегда старается ограничить способность женщины к подлинной жизни {27} . К счастью, полностью искоренить подлинность не удается, поскольку наш жизненный опыт не всецело определяется обстоятельствами.
27
Философ Карен Винтгес доказывала, что разбор, проведенный де Бовуар, дает нам инструментарий для анализа патриархата, который Винтгес сравнивает с многоголовым чудовищем гидрой, поскольку патриархат так же уродлив, живуч и многолик, и чтобы сражаться с различными проявлениями его могущества, требуется множество разных стратегий (Vintges, A New Dawn, 13).
«Экзистенциальная система мышления», как называет ее де Бовуар, может помочь нам разоблачить распространенные мифы и разобраться в собственных обстоятельствах {28} . Де Бовуар описывает природу человеческого существования как сочетание свободы и фактичности. Свобода – это движение к бытию и в то же время незавершенное, непрестанное существование. Фактичность – это данности, факты нашей жизни, которые мы не выбираем на момент рождения: родители, тело и мозг, окружение и социальное положение.
28
Beauvoir, The Second Sex, 68 [де Бовуар, С. Второй пол].
Симона де Бовуар учит, что мы являем собой
Однако мы появляемся на свет в разных обстоятельствах и с отличными друг от друга телами. Мы растем в разнообразной обстановке. Мы по-разному интегрируемся в социум. Этические проблемы возникают, когда мы оказываемся лишены (или сами себя лишаем) свободы и тонем в фактичности. Погружение в фактичность де Бовуар называет имманентностью. Проявление свободы представляет собой трансценденцию. (Под трансценденцией я подразумеваю преодоление фактичности.)
Чтобы жить подлинной жизнью, мы должны трансцендировать свою фактичность, стремиться в будущее, свободно идти к самостоятельно поставленным целям – проектам, как называет их де Бовуар. Человеческое существование подразумевает самопроизвольное проецирование себя в мир. Мы ставим перед собой жизненные цели и движемся к ним. Проекты – это деятельность, которая привносит в нашу жизнь согласованность, позволяет найти смысл и оправдание жизни. Такая активность может воплощаться в чем угодно – карьере, страсти, хобби, домашней или общественной работе, творчестве, – но она будет подлинной только в случае, если отражает личный выбор и способствует коллективной свободе.
Противоположность подлинности – неподлинность, иногда ее еще называют «самообман» или «недобросовестность», что (в экзистенциалистском смысле, в противоположность юридическому) означает отрицание собственной или чужой свободы. Самообман проявляется в том, что человек, возможно, и хотел бы жить иначе, но ничего для этого не делает, не способен трезво оценить свои жизненные обстоятельства или не считает себя ответственным за совершенные поступки {29} .
В сборнике связанных между собой рассказов «Анна, или Когда главенствует дух» (Anne, ou quand prime le spiritual) Симона де Бовуар анализирует серию примеров самообмана. Героиня одного из рассказов, Шанталь, демонстрирует окружающим свой глянцевый гламурный образ. Самообман здесь заключен в неспособности взглянуть правде в глаза и попытках манипулировать восприятием других. Но внутренний монолог Шанталь обнаруживает пропасть между ее частной и публичной жизнью {30} .
29
Философ Гэри Кокс определял подлинность как принятие своей свободы и ответственности: «Подлинный человек всем своим существом откликается на часто повторяющийся в экзистенциализме призыв осознать реальность ‹…› То есть подлинность состоит в том, чтобы принять человеческую действительность такой, какая она есть, и жить соответственно, а не строить иллюзии, пытаясь выдать эту действительность за другую, сказочную, где мечты сбываются без усилий, долги отдавать не нужно, рыцари в сияющих доспехах всегда прискачут на помощь и все мы будем жить долго и счастливо» (Cox, How to Be an Existentialist, 82).
30
Beauvoir, When Things of The Spirit Come First, 6.
Самообман – не только создание фальшивого образа, но и отказ от себя ради кого-то еще. Героиня другого рассказа, Марсель, мечтает раствориться в великой любви. Ее самообман превращается в одержимость тем, чтобы быть примерной женой, поддержкой и опорой мужу, и превращает в фальшивые добродетели покорность и готовность терпеть не устраивающий ее секс: «Каждый из пронзающих насквозь толчков Дени она принимала со страстным повиновением и, чтобы он смог овладеть ею целиком и полностью, позволила сознанию уплыть в ночную темноту» {31} .
31
Beauvoir, When Things of The Spirit Come First, 33.
Самообман – это и отрицание ответственности за собственную жизнь, когда мы полагаем, что наш выбор и последствия совершенных поступков ничего не значат. Дени берет на себя некоторые обязательства – например, женится на Марсель, – но не считает, что чем-то связан. Он уверен: все происходящее с нами просто «случается», в действительности никакого выбора у человека нет, и остается только слепо покориться судьбе.
Персонажи сборника «Анна, или Когда главенствует дух» показывают, что, как писала де Бовуар во «Втором поле», «подобная позиция [4] внушает сомнения и не оправдывает себя» {32} . Марсель чахнет в отношениях с тираном Дени. Сам он пребывает в отчаянии и депрессии. Рассказ завершается словами Маргерит, сестры Марсель, сокрушающейся, что два ее любимых человека «так и умрут, не узнав и не полюбив ничего настоящего» {33} . Когда же мы воспринимаем мир подлинно – приветствуем свою свободу, принимаем ответственность за свой выбор, отказываемся уничтожать себя во имя иллюзий и фальшивых кумиров, – перед нами открываются прекрасные возможности.
4
Неподлинность. – Прим. науч. ред.
32
Beauvoir, The Second Sex, 756. [де Бовуар, С. Второй пол]
33
Beauvoir, When Things of The Spirit Come First, 212.