Жажда жить
Шрифт:
— Не я, да и связываться с этой публикой не хочется. Деньги поступают не от них, деньги идут от Колдуэлла и ему подобных.
— Что ж, боюсь пользы от меня тебе немного, — резюмировал Холлистер.
— А вот если бы ты вел мою кампанию, что бы ты сделал?
— Что бы сделал я? Извинился бы перед людьми.
— Прошу тебя, не валяй дурака.
— Ладно, насколько я понимаю, ты и без меня используешь все свои шансы и способности, все, кроме одного.
— А именно?
— Ты сам только что сказал, что деньги идут от людей вроде Брока Колдуэлла. Так ведь ты же сам был когда-то в этой компании. Почему бы им самим не сформировать комитет в твою
— Вот это действительно отличная идея.
— В таком случае, пожалуй, свой ужин я отработал.
— И с кем же, думаешь, мне стоит потолковать?
— Понятия не имею. Да ты ведь и сам не хуже моего знаешь всех богатых мужчин и женщин в Форт-Пенне.
— Грейс могла бы отстегнуть немного, Грейс Тейт, — заметил Чарли.
— Что ж, деньги у нее есть.
— Деньги есть, да и детьми мы были очень близки.
— Как это?
— Сейчас расскажу. Меня в Огайо отправили, чтобы держать от нее подальше.
— Когда это было, лет десять назад?
— Нет, нет. Раньше.
— Ты хочешь сказать, что у вас были с ней делишки, когда вы были еще детьми?
— А зачем бы тогда гнать меня из города?
— Вот это да, — присвистнул Холлистер. — Я и сам всегда клинья к ней подбивал. Она немного старше меня, всего на два года. Но шансов — ноль. Такие дела, знаешь ли. Я тусовался с ребятами из школы, и отец всегда был против того, чтобы я прибился к вашей компании. Но года два назад выяснилось, что вкусы у нее вполне демократические. Роджер Бэннон. Во всяком случае, такой слушок прошел.
— Все верно. Сидни собирался оставить ее из-за Бэннона.
— Да ну? Выходит, узнал? Он мне нравился. А ты уверен, что ему все стало известно?
— Абсолютно.
— Я спрашиваю, потому что сам-то разговаривал с ней только однажды, уже после смерти мужа. Она не хотела, чтобы газета сообщала о смерти ребенка. Помнишь, он умер через несколько дней после Сидни? Она была сильно подавлена. Ничего удивительного, женщина теряет мужа, а через пару дней и сына. В общем, у меня сложилось впечатление, что она убита горем, по-настоящему. Сейчас у нее есть кто-нибудь?
— А что? Хочешь попытать счастья?
— Даже если бы и хотел, тебе-то уж точно бы не сказал, — ухмыльнулся Холлистер. — Да нет, просто пытаюсь понять, каково тридцатилетней вдове и все еще привлекательной и уважаемой в обществе женщине вроде Грейс Тейт? Куда податься, если припрет?
— Ну, Грейс-то и не надо было ждать, пока она овдовеет.
— Ну да, а тут еще и Бэннон вернулся. Наверное, опять получил свое. — Холлистер немного помолчал. — Это плохо. То есть я хочу сказать, она слишком хороша для него. Кто он такой? Так, десятник на стройке. Но наверное, у него есть то, что ей нужно. Впрочем, зачем катить на нее бочку. Она платит мне жалованье, город у нас маленький, и все равно я и двух раз в год ее не вижу и только однажды разговаривал, да и то по телефону.
— Знаешь, что я сделаю? — перебил его Чарли. — Попрошу у нее денег, а между делом, в качестве благодарности за твою идею, скажу, какой у нас классный редактор «Часового».
— Лучше не пытайся. Ты ведь не хочешь разбить мою семейную жизнь, а, своячок?
— Нет, но я также не хочу, чтобы такая рыбка проплыла
— Ну, ты и сукин сын, Чарли, тебе и впрямь место в политике.
— А ты помогаешь мне войти в эту дверь.
Через несколько дней Чарли попросил Грейс о встрече по одному политическому делу, и она пригласила его к себе домой. В своем новом двойном качестве героя-ветерана войны и кандидата в мэры Чарли возбуждал интерес или хотя бы любопытство со стороны многих приятелей своей ранней молодости, которые в последние годы могли перекинуться с ним парой слов, хотя и жили своей, весьма далекой от него жизнью. Чарли почувствовал эту перемену в отношении к себе и быстро усвоил соответствующий стиль поведения, в котором появилось больше уверенности.
Экономка провела его в библиотеку, где навстречу ему поднялась Грейс. Чарли думал, что она все еще носит траур, но нет, на Грейс было темно-коричневое платье с открытым белым воротником.
— Привет, Чарли, тысячу лет не виделись. Поздравляю.
— Спасибо, Грейс. Ты совершенно не изменилась, разве что еще больше похорошела. Потрясающе выглядишь.
— Ты тоже. Как Луиза? Дети?
— О, все… все отлично. А твои?
— Альфред в Лоренсвилле, Анна все еще у мисс Холбрук, но скоро оканчивает школу. Кстати, Брока сегодня не будет. Он на весь день уехал в Филадельфию. Но ведь, насколько я поняла, ты со мной хотел поговорить? Здорово, что тебя выдвинули в мэры. Очень рада. Чарли Джей, мэр города Форт-Пенна.
— Еще не совсем мэр, но надеюсь… словом, об этом я и пришел поговорить, Грейс. Да и предлог повидаться с тобой хороший.
— А зачем тебе какой-то предлог? В конце концов, мы с Луизой… мы часто виделись во время войны в Красном Кресте.
— Да? Первый раз слышу.
— Почти каждую неделю, хотя и почти все время на ходу. Среди нас немногие умели водить машину, ну меня и посадили в небольшой грузовичок, и все равно с Луизой мы встречались почти каждую неделю. Она славная.
— Спасибо, Грейс. Она и думать не думала о всех этих выборных делах, честно говоря, и я тоже, но ко мне пришли люди, сделали такое предложение, я подумал-подумал и решил, а почему бы и нет? Только если уж избираться, сказал я себе, нужно, чтобы все делалось правильно. Одна беда — нужны деньги.
— Само собой. Плакаты и все прочее.
— Вот именно, — подтвердил Чарли. — В общем-то кампанию ведет, конечно, партийная организация, именно она находит источники финансирования, тратит деньги, и меня это почти не касается. Моя работа — речи, если это можно так назвать, и разговоры с отдельными избирателями. Вот и все. Но на днях я встретился с одним приятелем, собственно, это мой свояк, он работает в «Часовом». Джек Холлистер.
— A-а, мистер Холлистер. Как-то я разговаривала с ним по телефону. Он произвел на меня очень хорошее впечатление.
— Да, весьма неглупый человек. И очень привлекательный.
— Твой свояк, говоришь?
— Да, мы женаты на сестрах.
— Понятно.
— Словом, мы встретились, и у него появилась идея, как заполучить побольше голосов. Идея, по-моему, очень хорошая. Почему бы, говорит, тебе не обратиться к своим друзьям из тех, что… э-э… посостоятельнее, чем большинство наших земляков, может, они проявят интерес к выборам и внесут свой вклад. Образуются фонды. Для большинства из них, конечно, это дело рутинное, но Джек заметил, что я единственный из нашей старой компании, кто избирается в мэры, и… словом, ему кажется, что старые друзья, как бы это сказать, собьются в стаю.