Желать невозможного

Островская Екатерина

– Кто? – не понял продюсер. – Успокойся: на весь город ты единственный талант. Если имеешь в виду Поволоцкого и Шмакову, то они на своем автобусе еще вчера умотали. А мне поручили тебя доставить.

Он говорил спокойно, словно и не было вчерашнего вечера и сцены в гостинице.

До Москвы добирались долго. По дороге Афанасьев говорил, что вызов в столицу – это еще не все. На просмотр вызваны почти восемьсот человек, из которых шансы пройти последний отбор и попасть на проект есть у пятнадцати-двадцати. Вполне возможно, Соня Маркова подойдет. Но это еще бабушка надвое

сказала, ведь отбор – самая настоящая лотерея, а в азартные игры лучше не играть. Еще Афанасьев сообщил, что он сейчас ищет девушек для новой группы, которую будет раскручивать. Соня подходит однозначно, а двух других он отберет из тех, что срежутся на отборе в Москве. Коммерческий успех, слава и так далее будущей группе гарантированы, потому что в проект вкладываются большие деньги. Есть спонсор – очень влиятельный человек, который обещал помочь. Девушкам снимут квартиры, за которые будет платить он как продюсер, в дальнейшем девушки сами купят себе достойное жилье. Денег будет много, а уж поклонников!..

– Так что выбирай сама – или возможность пролететь в Москве и вернуться домой, или ехать со мной с гарантией того, что слава тебе обеспечена.

Соня думала недолго – километров сто, а потом согласилась. Не добравшись до столицы, Афанасьев развернул машину и направил ее к Петербургу, потому что спонсор желал, чтобы раскрутка новой популярной группы началась именно там.

Спонсора Соня увидела через неделю. Однажды в обед Афанасьев привел ее в какой-то клуб, где должен был появиться этот человек. Она сидела и с замиранием сердца осматривала роскошный интерьер ресторанного зала. Потом заметила мужчину, который вошел в зал. Мужчина был высок и красив. Красив настолько, что у Сони перехватило дыхание: такие мужчины встречаются лишь на обложках журналов. Они загорелые, у них квадратные подбородки, они носят дорогие костюмы и золотые часы, они сильны, уверены в себе и улыбаются обаятельно.

– А вот и он, – шепнул Афанасьев, вскакивая. – Добрый день, Илья Евсеевич.

34

Утром Соня проснулась и поняла: она в больнице. В палату вошла молодая медсестра. Увидев, что Соня лежит с открытыми глазами, улыбнулась. Соня позавидовала ей: улыбается, значит, у медсестры все хорошо и она счастлива. Опять в глазах появились слезы. Медсестра присела на постель и спросила:

– Вы что-нибудь хотите?

– Давно я здесь?

– Почти сутки.

– А как я попала сюда?

– На «Скорой». Едва успели.

– Обо мне кто-нибудь спрашивал?

Медсестра не ответила, поднялась и улыбнулась:

– Если что-то нужно будет, не стесняйтесь – вызывайте меня. Меня зовут Кристина.

Она ушла, и Соня подумала: «Вот хорошая и очень добрая девушка, она работает в больнице, прекрасно понимая, что красива, могла бы устроиться получше в жизни. Афанасьев, если бы увидел такую, не отстал бы: ему было бы наплевать, умеет ли эта девушка вообще петь».

Соня закрыла глаза, а когда открыла, за окном уже светило солнце. Медсестра Кристина ставила перед ней подносик, на котором была тарелочка с виноградом.

– Ко мне кто-то

приходил? – спросила Соня. – Откуда виноград?

– Это ко мне жених заскакивал, – объяснила медсестра. – Привез винограда целую кучу. Я девочкам раздала и вам вот принесла.

– А сами?

– А сама я не ем: хочу похудеть немного.

Соня посмотрела на нее:

– А мне кажется, вы прекрасно выглядите.

В этот момент приоткрылась дверь, и в палату вошла Власта Курочкина. Медсестра поднялась с кровати, помахала ладошкой Соне и удалилась.

Курочкина тоже принесла виноград, апельсины и минералку «Перье».

– Как ты тут? – спросила она.

Соня молча показала ей свои забинтованные руки.

– Ванька Афанасьев тоже в больнице, – объявила Власта, – говорят, с лестницы упал. У него нос сломан, два ребра, сотрясение мозга и множественные ушибы.

Соня промолчала, и Власта решила пересказать все новости.

– Мы вчера опять без тебя выступали, – сказала она, – только принимали как-то не очень. Хозяин клуба сказал, что без Марковой он больше нас не пригласит. Так что поправляйся скорее.

– Я не хочу больше такой жизни, – прошептала Соня.

– Почему? Из-за него, что ли? Не стоит он тебя, Сонечка, забудь. Я потом расскажу как-нибудь…

Власта замолчала, потому что в палату вошли заведующая отделением Куликова и Илья Флярковский.

Курочкина вскочила, прижалась к стене и поздоровалась:

– Добрый день, Илья Евсеевич.

Флярковский кивнул ей и сказал:

– Ласты в руки и вперед!

Власта подхватила свою сумочку и вышла из палаты.

Куликова осталась.

– Палата рассчитана на четверых, – произнесла Валентина Дмитриевна. – Но мы по вашей просьбе еще вчера вечером перевели больных…

– Вы не могли бы оставить нас одних? – не оборачиваясь, бросил Флярковский.

Оставшись возле постели, Илья Евсеевич подошел ближе к кровати и рукой коснулся лба Сони. Девушка осторожно взяла его ладонь, поднесла к своим губам и стала целовать пальцы.

– Прости меня, – прошептала она.

– Значит, так. В этой помойке я тебя не оставлю. Сейчас подойдет машина, и я отвезу тебя в свой дом в Комарово. Тебя не хотели выпускать, но я договорился, и неделю с тобою рядом будет здешняя медсестра.

– Я поеду к тебе, если медсестру Кристину со мной отпустят. Но она не согласится – у нее жених есть.

– Все согласятся, и ее жених первый. Твоя Кристина за каждый день будет получать больше, чем за месяц работы в этой больнице. Давай готовься, а мне делами заниматься надо: вечером увидимся.

Илья Евсеевич наклонился и поцеловал Соню в сухие губы.

Кристина вышла на лестницу и позвонила по мобильному Васечкину.

– Сереженька, что делать? Помнишь, я тебе про певицу рассказывала, которую к нам привезли? Маркова ее фамилия. Так вот, ее забирают из больницы домой.

– А при чем здесь я? – не понял Васечкин.

– Ты ни при чем, любимый, но ее забирает Флярковский на свою дачу. Он хочет, чтобы я ухаживала за больной и пожила там неделю. А мне полторы тысячи евро предложил.