Железная Империя
Шрифт:
И София, осмелившаяся себе самой признаться в собственных чувствах, плакала, освобождаясь от сковывающей ее брони притворства.
Берт вдохнул глубоко, удовлетворенно, по-хозяйски лаская ее безжизненное лицо, насыщаясь ее обожанием, подстегивая и раздувая его настолько, что женщина закрыла глаза и, откинувшись на удерживающую ее руку, простонала, погружаясь в водоворот образов и смелых желаний, рисовавшихся в ее воображении, перемежающихся с воспоминаниями о нежном, легком прикосновении к ее губам и о стирающем воображаемую капельку сока
— Хорошо, — удовлетворено прошептал Берт, отирая кровавой ладонью скатившуюся с ее ресниц слезу. — Хорошо, моя крошка… а теперь покажи мне, на что ты готова ради меня. Скорее. Времени нет.
Страдающие, истекающие прозрачными теплыми каплями глаза Софии вмиг распахнулись и налились алым светом, на губах вспыхнула циничная, страшная усмешка, когда ее взгляд стал осмысленным и пронзил Берта, вызвав у него невольную дрожь, и обнимающий женщину Берт еле успел подумать, что того, кто встанет на пути Софии, ждет ужасная участь.
Словно луч холодного лунного света, из ее широкого черного рукава в ладонь скользнул тонкий стилет, близнец того самого, который в ярости разломал, разбил своим каблуком раненный Инквизитор, и тонкие пальцы женщины уверенно ухватили, намертво оплели удобную рукоять.
Почти не замахиваясь, одним четким и сильным, точным ударом кинжал, оплетенный Силой, вошел в тело Берта справа, пробив пыльные старые нелепые одежды, слой мышц и разрывая печень маленьким взрывом, ударом Силы, дробя клетки в его теле в кровавый порошок.
Берт ахнул, и в его ничего непонимающих глазах сверкнула огромная, рвущая боль, не дающая даже вдохнуть.
От толчка его скованного этой жгучей болью тела Софию откинуло почти на два шага, но она, злобно рыча, в один прыжок преодолела это расстояние, не давая раненному опомниться, и, перехватив обратным хватом кинжал, страшно сверкнув глазами, одним жутким и коротким ударом всадила оружие в глаз Повелителя Ужаса, все так же направляя его Силой, вбивая лезвие в его мозг почти до половины и устроив взрыв в пораженной черепной коробке.
Свет померк в лице Берта, и София почувствовала, как путаются его мысли и сбивается поток Силы, который теперь ничто не могло направить в верном направлении. Берт пробовал бороться, лихорадочно направляя все свои силы на исцеление, но крошево мелких костей, крови и разорванного мозга едва ли может мыслить.
Коротким рывком София вырвала стилет из разбитой, плещущей кровью глазницы, и металл омерзительно скрежетнул о раздробленные мелкие косточки.
Почти не размахиваясь, так же жестко и сильно женщина полоснула по горлу Берта, рисуя алую глубокую рану от уха до уха, и мужчина, хрипнув, плеснул кровью, харкнул наполненным алой жидкостью ртом и разошедшейся раной.
Его руки, скользя по коже, пытались зажать, закрыть эту рану, через которую утекала его жизнь, но София, хладнокровно отступив, холодно наблюдая за нелепо пошатывающимся мужчиной, вернула стилет в исходное положение, крутанув его в окровавленной
Стилет коварно скользнул между ребер, скрежетнув о трещащую кость, и пробил сердце Берта насквозь, отчего Повелитель Ужаса, встретившись прощальным взглядом своего уцелевшего, ничего не понимающего, растерянного глаза с жестокими, беспощадными холодными глазами Софии, обмяк и повис на кинжале, ухватив мертвыми окровавленными руками ситх леди за плечи.
Все было кончено.
Опустив подрагивающее оружие, переводя дух, София шумно дышала, ощущая, как его тело медленно сползает с ее опущенного клинка, как льется горячая еще кровь на ее руки и как расходятся ткани на острие ее кинжала…
На ее щеке дрожали капли его крови, и она смахнула их, размазав по белизне своей кожи, прислушиваясь к приближающимся шагам за дверями.
Ужас, наполняющий коридоры липкими щупальцами, отступил, и они наполнились криками и топотом несущихся сюда, в зал.
Двери распахнулись, впуская свет, и Леди София зажмурила глаза, отворачивая окровавленное лицо.
Тело Берта соскользнуло с ее рук и мешком свалилось к ее ногам, и она отступила прочь, зачем-то вытирая кинжал о рукав, хотя пропитанная кровью ткань вряд ли смогла бы оттереть хоть что-то.
Инквизитор, ворвавшийся впереди всех, чуть замедлил шаг и взмахнул рукой, отчего гвалт и воли за его спиной мгновенно стихли.
— Но как, — произнес Инквизитор охрипшим от напряжения голосом. Его изумленные серые глаза ожили, потемнели, прекратили притворяться, отринули свое обычное ледяное спокойствие и рассматривали мертвое тело, из-под которого густой темной лужей растекалась по блестящему полу кровь. — Я же слышал… я же чувствовал!
Изумление не дало ему закончить мысль, не дало высказать те ревнивые слова, вертящиеся на кончике языка — много горячечных слов о том, что он ощущал растворяющее все мысли и чувства обожание и желание прикоснуться к своему Божеству…
Он в изумлении прикасался Силой к лежащему на полу у ног Софии человеку и не мог поверить, что он действительно мертв. Вспоминая свою схватку с Анексус, свой ужас и боль, он не мог поверить, что Повелителя Ужаса, этого владыку над разумами, можно убить вот так — быстро и коварно, зарезав, как свинью.
Невероятно…
Как, как же он подпустил ее так близко?!
Как она смогла обмануть его бдительность?!
София смерила Инквизитора насмешливым взглядом и криво усмехнулась. Губы ее мелко дрожали, и в расширенных зрачках читалось удивление. Она словно сама не ожидала от себя такого.
— Можно подумать, — язвительно ответила она, хотя в ее голосе все еще звучали нотки страха, дрожь от пережитого сражения, — вы один умеете притворяться.
— Притворяться? — ошеломленно произнес Фрес, оборачиваясь к Софии.