Железнодорожница 2
Шрифт:
— Ну, новые руководители наверняка не допустят ничего плохого, — а что я еще могла сказать?
Красные флаги на зданиях горкома и пароходства уже висели с черными траурными ленточками. Прохожие смотрели друг на друга и понимали, что все в этот вечер думают об одном и том же.
Когда я приехала домой, ко мне бросились встревоженные домочадцы.
— Мама, ты знаешь, в стране объявлены дни траура, — грустно сказала Ритка. — Ты видела, флаги везде теперь с траурными ленточками. А еще из программы убрали все концерты
— Ну так, понятно, — развела я руками. — О каких развлечениях сейчас может идти речь?
— Да нет, это справедливо. Но обстановка такая тягостная. И занятия в музыкалке пока отменили.
— Ой, Альбиночка, — переживала Валентина Николаевна, — в такие дни надо быть вместе с семьей, всем вместе.
— Так мы вроде вместе.
— Ой, а я все про Ирку свою думаю! Как она там?
Я хотела сказать, что уж ее Ирку меньше всего заботят перемены в стране. Той, по-моему, важна лишь водка и развлечения. Но решила прикусить язык, не расстраивать женщину еще больше, и сказала другое:
— Валентина Николаевна, я почему-то думаю, что с ней все в порядке.
— Но все же лучше позвонить, узнать. Ты же взяла у Тани их телефон, я помню. Где он? Я хотела бы позвонить.
Я достала из сумочки записную книжку.
— Вот, звоните.
Сама пошла на кухню, намереваясь спокойно поужинать. И вдруг услышала из зала звуки переполоха. Вскрик, грохот. Я бросилась в зал.
Валентина Николаевна стояла у журнального столика и держалась за сердце. А трубка сиротливо валялась на столике. Ну разве ж так можно? — не глядя на женщину, я подняла трубку и хотела бережно положить ее на рычаг. Роняет она тут. А если телефон перестанет работать? Но тут я услышала из трубки Танин голос:
— Алло, алло! Валентина Николаевна, вы где?
— Да, слушаю! Это Альбина!
Валентина Николаевна посмотрела на меня расширенными от ужаса глазами и опустилась на диван. Из своей комнаты пришел дед и сел рядом с ней. Попытался что-то спросить, но я замахала руками — мол, разговариваю, не мешай.
— Мы говорили с Валентиной Николаевной, и вдруг раздался грохот, — объяснила Таня, — у вас там все в порядке?
— Вроде да. А что ты ей сказала?
— Да что — Ирка уехала с каким-то очередным.
— С каким очередным, куда? — не поняла я.
— С очередным любовником, — спокойно ответила девушка, — а куда, не знаю. Вроде куда-то на Украину.
— Что? И давно?
— Да недели три уже.
— А Сергей как?
— Да как, — голос собеседницы помрачнел, — днем держится. На занятия ездит, на тренировки. А ночами в подушку ревет. Мы с мамой тоже плачем. Посмотрим на него и плачем. Нахалка такая, разбила моему брату сердце. Да что там, всю жизнь испортила! Так жалко парня.
— Да, парня жалко, — согласилась я, — но ничего, время лечит, как говорится. Отболит, и все в норму придет. Умнее станет.
— Да мы ему так же говорим. Знаете, — она
— Вполне возможно, — согласилась я, — так вы убедите его в этом. Скажите, что плакать-то не из-за чего. А еще дождитесь, как пройдет полгода и выпишите ее из своей квартиры.
— А так можно?
— Ну конечно, можно и вполне законно. Если человек не проживает полгода на данной площади, его выписывают. Да мне кажется, она уже там прописалась, куда уехала. Так что не торопитесь квартиру разменивать.
— Да у нас тут звонят и звонят по объявлению. Вчера вот люди приходили, обмен предлагали.
— Еще бы! Такой район замечательный, и квартира трехкомнатная на среднем этаже. Ничего страшного, перестанут звонить и приходить. Отвечайте всем, что передумали. Подожди, а как она уехала? Записку оставила или в глаза объявила? Или как?
— Или как, — невесело усмехнулась Таня, — просто пропала, и все. Мы даже не сразу хватились, думали, опять где-то гуляет. А потом смотрим, целую неделю не появляется. Вам звонили, думали, может, к матери ушла. Не дозвонились. Ну, мы в милицию. Там выяснили, что она вместе с каким-то парнем купила билеты на самолет до Москвы. А в Москве были куплены билеты до Киева.
— Да, — покачала я головой, — кому скажешь, не поверят. А в Киеве она где-то прописалась или нет?
— Вроде нет, — неуверенно проговорила Таня, — так ее там даже не нашли пока. В Киев прилетела, а где она там болтается, черт ее разберет.
— Ну, значит, выписывайте ее, как полгода пройдет. Полгода человек в квартире не появляется — его выписывают. И Сергею скажите, чтобы заочно развелся. А может, она еще сама документы на развод пришлет. Хотя, ребенок же будет считаться его. Ой, не знаю даже, что и сказать.
Да, был бы это двадцать первый век — анализ ДНК сделали и все проблемы решили. А по теперешним законам — ребенок рожден в браке. А это означает, что Сергей всю жизнь теперь будет платить алименты. А ребенка, возможно, даже не увидит.
Мы бы еще долго болтали — Таня оказалась интересным собеседником. Но я была после работы и очень хотела есть. Поэтому мы договорились созваниваться, держать друг друга в курсе дел, и распрощались.
— Ну что? — подскочила Валентина Николаевна, как только я положила трубку.
— Валентина Николаевна, успокойтесь и забудьте уже про Ирку — так же, как она забыла про вас! Что вы не меня так смотрите? Она вам позвонила хотя бы перед отъездом?
— Но как же?..
— Нашла бы, как позвонить! Да она бы никуда не уехала, будь вы ей нужны! И поймите вы, наконец, этому человеку никто не нужен — ни вы, ни муж, ни ребенок!
— Но как же…
— Да вот так! Вы, когда из детдоме ее брали, хотя бы спросили, как она к ним попала?
— Конечно, спросила. Девочку подбросили на крыльцо младенцем.