Железные Люди в Стальных Кораблях
Шрифт:
Белгутай представил Хеллборна остальным стрелкам (один мулат, один индиец, один эквадорец), после чего объявил учебную тревогу. Хеллборн принял это как должное и занял место рядом с тумбой. Коекак натянул противосколочный жилет, напялил шлемофон. Ага, и здесь все достаточно просто, отметил он, изучая приборную панель. «Общая линия», «Главный пост», «Лазарет», «Батарея», «Ваш позывной: ЭпсилонОдин». Установил рычажок на «Батарею» и набрал полную грудь воздуха.
– Внимание! Говорит ЭпсилонОдин! Воздух! Всем эпсилонам – приготовиться
– ЭпсилонСевер готов! ЭпсилонЗапад готов! ЭпсилонЮг… – один за другим доложили стрелки.
– Цель – справа по борту! На пятнадцать часов! Угол атаки…
– Стопстопстоп. Сколько часов?! – не понял наблюдавший за маневрами Белгутай.
Джеймс похолодел, но поспешил взять себя в руки и принялся непринужденно объяснять:
– Это новая грифонская тактика. Представьте себе, что небесная сфера – это огромный циферблат. Таким образом, «двенадцать часов» – это прямо по курсу, «шесть часов» – у нас за спиной, и т. д., и т. п.
– Очень, очень интересно, – задумчиво произнес мастеркапитан. – Забавный подход. Надо будет тщательно его изучить.
«Вот будет забавно, если я только что поднял здешнее военное искусство на новый уровень», – мысленно ужаснулся Хеллборн.
– …но сейчас попробуем по старинке. «Зюйдвест», «нордост»…
«Все могло быть хуже».
Два часа спустя с Хеллборна стекали водопады пота (порожденные не только усталостью), но мастеркапитан Белгутай остался весьма доволен, что подтверждало следующее заявление:
– Теперь я вижу, что тебе можно доверить батарею.
«Аминь!»
Бронепоезд покрывал в среднем 50–60 километров за час и неуклонно приближался к линии фронта. Линия фронта, насколько мог судить Хеллборн, двигалась ему навстречу. Медленно, но столь же неуклонно.
– Все преимущества на стороне агрессора, – хладнокровно заметил один из офицеров, когда они прослушали очередной выпуск столичных новостей. – И агрессор ими воспользовался!
Дело происходило в столовой, она же «броневагонресторан». Массивный, если не сказать гигантский радиоприемник стоял прямо на полу. Майор Паламедес покрутил верньеры и настроился на индоокеанскую станцию. Это не воспрещалось. Даже товарищ подполковник Аттила Кун, замполит бронепоезда, с интересом прислушивался к вражеской пропаганде. Фокус заключался в том, что бы время от времени отпускать благонадежные комментарии.
– Вот же мерзавцы, врут и не краснеют! – порой восклицал один из офицеров.
– Откуда ты знаешь? – замечал другой. – Ты же не можешь видеть лица диктора!
– Логично. Но ведь все равно врут!
Но даже согласно сообщениям официального драконского радио дела обстояли неважно на всех фронтах. Индоокеанцы высадили десант в Мозамбике, французы – в Ирландии; московиты застряли у Великой Китайской стены; ломбарды прорвали Гуннскую линию и продолжали двигаться на юг; легионеры Спаги ухитрялись наступать одновременно на Камерунском и Египетском фронте. Ксанаду высадила десант
– Забавно, я мог быть сейчас там, – пробормотал Белгутай, услышав последнюю новость.
«Так вот он откуда родом!» – наконецто узнал Хеллборн. Из Ксанаду, загадочной азиатской империи, владевшей Японскими островами. Монгольский хан Кубилай завоевал Японию в конце 13 века – и на этой планете его не остановил «Божественный ветер» Камикадзе. Когда война завершилась, денмографический баланс на островах был безнадежно нарушен, поэтому грозный хан заселил японские развалины своими подданными с материка. Еще больше их прибавилось после падения монгольской династии в Китае.
Разумеется, новый народ монголояпонцев называл свою родину както иначе, но белый человек не был способен произнести это варварское имя. И какойто европейский путешественник дал этой стране имя Ксанаду. Потому что:
In Xanadu did Kubla Khan
A stately pleasuredome decree:
Where Alph, the sacred river, ran
Through caverns measureless to man
Down to a sunless sea.
В стране Ксанаду Кублахан
Велел построить чудный храм,
Там Альф, священная река,
В пещерах, долгих, как века,
Текла в подземный океан…
Строго говоря, совсем не «храм», но лингвистические ошибки случались и на этой планете. Ктото перепутал Pleasuredome и Dome of the Rock, и вот уже соплеменников Белгутая в англоязычных военных кругах прозвали «храмовниками», «тамплиерами».
Тамплиеры были воинственным народом, в котором монгольская беспощадность смешалась с японским презрением к смерти (или чтото в этом роде, как писали в старинных романах). Впрочем, они могли презирать смерть, но не самого бога смерти. Еще одно непроизносимое имя, поэтому в английском языке монголояпонского идола прозвали Плутоном.
«Забавно, божок есть, а такой планеты все еще нет», – заметил Хеллборн, вспоминая тот нелегкий урок астрономии и исторические уроки Патриции.
Патриция торчала в лазарете как послушная серая мышка, и виделись они редко. Тем более что доктор Креспо не одобрял визиты Хеллборна.
– Где я мог видеть вас раньше? – с подозрением в голосе вопросил португальский эскулап, когда Джеймс первый раз появился на пороге.
– Вы подобрали меня в Мозамбике около месяца назад, – напомнил Хеллборн. – Но тогда я выглядел гораздо хуже.
– Вы и сейчас неважно выглядите, – с подкупающей откровенностью заявил доктор. – Вы хорошо себя чувствуете?
– В госпитале Святой Анны я прошел полный курс прививок, – неуверенно вспомнил Джеймс. – Надеюсь, это застрахует меня от новых африканских сюрпризов.
– Как бы не так! Вот, буквально за день до начала войны к нам поступило сообщение о новой вспышке зеленой лихорадки у истоков Кубанго! Первый случай с 1898 года! – подполковник медицины Креспо был вне себя от восторга. Фанатик профессии, понял Джеймс, он увидел новый вызов.