Железный человек (сборник)
Шрифт:
— Нравится? — спросил он.
— Что за гипноз! — вырвалось у меня. — Я почти галлюцинировал. Так воздействовать на слушателя мог только Паганини!
Кэви усмехнулся.
— Паганини? Нет, пожалуй, он не смог бы достигнуть такого психологического эффекта.
— Но, профессор, кто автор этой музыки? Мне она совершенно незнакома.
Кэви загадочно посмотрел на меня.
— Машина.
— Машина? Вы смеетесь!
— Нет. Перед вами сложнейшие кибернетические системы. Внутри шкафов заключено так называемое резонаторное устройство. Вы, конечно, имеете представление о строении органа слуха у человека, но я все же кратко напомню. Так вот, слуховым аппаратом является внутреннее
Профессор нажал на кнопку, в стене около шкафа открылось небольшое круглое окно, через которое просматривалось длинное, метров в десять, помещение. Шкаф представлял лишь наружный выступ этого помещения. Все оно заполнено сложнейшим устройством. Я различал нечто вроде тончайшей многорядной платино-германиевой сетки, в промежутках которой переливалось всеми цветами какое-то аморфное вещество. Оно словно скользило по поверхности микроскопических ячеек. Мерцающий свет причудливо отражался на стенах.
Видя мое недоумение, Кэви пояснил:
— Это и есть мозговой отдел машины, а выражаясь техническим языком, — запоминающее устройство и интеграционный механизм. Информация, поступающая от резонаторногр устройства, интегрируется здесь в одно сложное, если можно так выразиться, электромагнитное звучание. Чтобы вам было ясней, приведу пример: человек воспринимает мелодию не как простую сумму, последовательность звуков, а как гармоничное целое. Причем в зависимости от внутреннего состояния человека одна и та же мелодия воспринимается им по-разному. Но об этом после… В этой сложнейшей системе вы не видите привычных вашему глазу деталей. Это… электроплазма, или можно придумать другое, более удачное название. Одним словом, система, чрезвычайно чуткая и динамичная. Память машины определяется не числом известных вам триггерных ячеек, а молекулярной структурой плазмы. Молекулярные ячейки… Представляете? Их сотни миллиардов. Расположение молекул определяет структуру памяти. Интегратор обладает и словесной памятью. Он получает информации от резонаторного устройства фонем и от экранов, на которые могут проектироваться печатные и письменные буквы и нотные знаки.
— Позвольте, ведь машина, как вы утверждаете, способна к композиторской деятельности, а композиция не то же, что математическое вычисление…
— Вы правы, но об этом я скажу позднее. Они получили хорошее музыкальное образование… Принцип научения машин творческой деятельности не нов. Вспомните: французская «Каллиопа» занималась «литературным творчеством», другая машина, запомнившая около ста популярных песенок, сама фабриковала им подобные. Это были вычислительные машины. Мои же обладают индивидуальными свойствами. Получение звуковой информации, ее анализ и интеграция — только первый, притом относительно простой этап их деятельности, второй, значительно более сложный — творчество.
— Но ведь для
Кэви внимательно и несколько задумчиво слушал меня. Он ответил не сразу.
— Мне нравится ваш критический подход, — наконец заговорил он, — но я предвидел возражения. Физиологам и психологам известен закон ассоциаций. Вид какого-нибудь здания может ассоциироваться с представлением о человеке, который в нем жил. В тех машинах, что перед вами, могут ассоциироваться знаки, слова и звуки.
— Ну хорошо, — упорствовал я, — но все же, как довести до ваших машин все многообразие звуковых, зрительных и прочих физических и химических воздействий, столь щедро предъявляемых природой человеку? Как добиться этого здесь, в подземелье?
— Вы забываете о достижениях нашего века, — улыбнулся Кэви, — я разумею радио, телевидение.
— Но ведь это не все! Ведь тысячи запахов, дуновенье ветра…
— Ну и что же? Разве современная наука не располагает точными приборами, способными регистрировать все эти состояния природы и трансформировав их в электромагнитные импульсы, передаваемые на большие расстояния? Я опять напомню вам слова того же ученого: «У нас есть машина, работа которой обусловлена ее зависимостью от внешнего мира и от происходящих там событий, и мы располагаем этой машиной уже в течение известного времени».
— Не могу согласиться, нет, — упорствовал я, — в природе, в многообразном мире все составляет единое целое, сложнейшую композицию…
— Какой хитрый! — Кэви шутя погрозил мне пальцем. — Вы стараетесь допытаться до всего… Вы хотите знать, как донести до машин саму целостность воздействия. Но об этом говорить еще рано. В этом секрет моего научения, профессионального образования машин… Теория научения машин долгое время подвергалась сомнениям, но сейчас, думаю, сомневаться в этом невозможно. Могу вас уверить: машины можно научить многому, даже слишком многому!
— Но эта произвольность действий, — не унимался я, — ваши пояснения ее не касаются…
— Ха, мистер Джон, вы просто одержимый, не обижайтесь… Я сейчас не буду вам ничего доказывать, а покажу кое-что. Без наглядных примеров это трудно представить.
Минуя анфиладу комнат, мы оказались в большом сводчатом помещении, залитом голубым мерцающим светом. Он придавал всему условность, изменял расстояния и размеры. Вдоль стен, облицованных белым кафелем, поблескивали бесчисленными деталями сложные механизмы. В центре — странное сооружение: вокруг небольшой площадки шесть приборов, закрепленных на длинных гибких штативах. Они напоминали фасеточные глаза насекомых.
— Как вы знаете, — сказал Кэви, — важнейшей частью глаза является сетчатка, которая содержит около ста сорока миллионов светочувствительных элементов — палочек и колбочек. Эти «глаза» тоже имеют сетчатку — мозаичный катод, содержащий более двухсот миллионов микрофотоэлементов. Сложная система конденсаторов и ламп обеспечивает усиление фотоимпульсов Чувствительность такого электронного глаза чрезвычайно велика. Он реагирует не только на видимые, но и на ультрафиолетовые и инфракрасные лучи. Если на площадку поместить какой-либо предмет, каждый глаз будет видеть его со своей стороны. Информация же ото всех приборов поступит в общее иитегрирующее устройство. Следовательно, машина увидит предмет сразу со всех сторон.