Жёлтая магнолия
Шрифт:
— Ну, ты же скорбишь.
— Я? И с чего ты это взял? — Райнере прищурился, впившись в брата холодным взглядом.
— Видел, как ты рисуешь.
Райнере плеснул себе вина, выпил, не торопясь отвечать Лоренцо, а затем обернулся и спросил, снова внимательно вглядываясь в его лицо:
— Так ты решил женить меня на Беатриче, а сам жениться на цверре? Я правильно всё понял?
— Если в ней есть древняя кровь, то да.
— И как ты собираешься это узнать?
— В основном с твоей помощью. А вообще, если у нас будут дети, то значит…
— Дети
— Ну, надо же сначала убедиться.
— А если их не будет?
— То я ей щедро заплачу. Хотя вряд ли честь цверры будет стоить слишком дорого, — ответил Лоренцо, снова заложив руки за спину и принявшись прохаживаться вдоль перил.
— Но такой брак не признают в Совете. А ты же хочешь ещё и остаться на месте подеста. Брак с цверрой это, кажется, не то, чего от тебя ожидают.
— Если мы не согласимся на предложение Ногарола, всё может сложиться против нас. И тогда я точно не буду главой города. Так что какая разница? Но у меня, по крайней мере, будет наследник. Уеду жить в Вале-де-Мер, подальше от воды и ревматизма, — усмехнулся Лоренцо, — молодая жена, дети, виноградники вокруг… Что ещё нужно, чтобы встретить старость?
— Но ваши совместные дети не смогут наследовать имущество семьи. Они не получат нашей фамилии…
— Меня устроят и бастарды. Зато ты получишь в жёны красавицу из правящего дома Альбиции и станешь наследным герцогом делла Скала. Я уступлю тебе своё место. А ты продолжишь наш род и однажды твой сын, возможно, станет дожем.
— Так вот значит зачем ты притащил гадалку в наш дом, — произнёс Райнере, наливая ещё вина. — «Бабочки» были просто предлогом…
Это было поистине щедрое предложение. Стать во главе дома, унаследовать все богатства Скалигеров и взять в жёны столь же богатую и знатную наследницу дома Ногарола. Такое не назовёшь даже удачей. Такое называют божественным провидением.
— А что она думает об этом? — осторожно спросил Райнере.
— Кто «она»?
— Монна Росси.
— Сам как думаешь? — усмехнулся Лоренцо. — Я Скалигер, а она гадалка из гетто! Разумеется она в восторге! Утром я должен дать свой ответ Ногарола. Предлагаю посетить его вместе. Тебе стоит посмотреть на Беатриче, и твоё «да» прозвучит само собой. Заодно посмотришь в глаза и Альбицийскому Волку.
Райнере осушил бокал залпом и направился к двери, бросив короткое:
— Я подумаю и дам тебе знать.
— Постой, — Лоренцо подошёл почти вплотную и произнёс, понизив голос: — Я просил тебя в прошлый раз быть с гадалкой поаккуратнее, теперь ты знаешь зачем мне это. Я помню, как ты относишься к цверрам и знаю, что ты не веришь в древнюю кровь, но я же вижу, что уже и ты в этом сомневаешься. А для меня это может быть единственный шанс получить наследника, подумай об этом. И помоги мне.
— Хорошо.
Райнере спешно покинул террасу, вернулся в кабинет, запер за собой двери и достал альбом.
Он был зол. Нет, даже не зол. Он был взбешён. Придушил бы
Райнере принялся точить карандаши, кроша стержень и пытаясь найти рациональные корни своей злости.
Ведь ему нужно не злиться, а радоваться. Ведь именно об этом он когда-то и мечтал, глядя на старшего брата. Стать наследным герцогом делла Скала, жениться на прекрасной Веронике, сделать что-то значительное для славы дома Скалигеров…
И вот, спустя двенадцать лет, его мечта почти готова исполниться. Он станет наследным герцогом, заключит самый могущественный союз в Альбиции, женится на прекрасной Беатриче…
Так почему же он совсем этому не рад? Почему вместо этого он снова хватает карандаш и смотрит, как под точными движениями его пальцев на бумаге рождается прекрасный образ: девушка, сидящая на подлокотнике кресла, волосы убраны в сетку, и лишь один кокетливый локон выбился из причёски. Родинка над губой, задумчивый взгляд и в руке яблоко…
Какого дьявола! Он не может второй раз совершить той же ошибки!
Нет. Нет. Нет! Это всего лишь работа. Всего. Лишь. Работа. Такая же, как с мёртвыми «бабочками».
Он вырвал лист из альбома, подошёл к камину, но вместо того, что в который раз сжечь свой рисунок, отодвинул штору и прикрепил его на стену в простенке между камином и окном. Скрестил на груди руки и, глядя на него, произнёс тихо вслух:
— Так кто же ты на самом деле такая «монна-Дамиана-Винченца-Росси»?
Он взял карандаш и, написав на листе слово «Мать?», прикрепил справа от рисунка. Оторвал ещё один листок…
И вскоре вокруг рисунка уже было много записок, каждая из которых была снабжена знаком вопроса.
Кто её отец?
Есть ли у неё дар?
Действительно ли в ней есть древняя кровь?
Райнере отошёл от стены и погрузился в раздумья.
Глава 14. Монастырь святой Лючии
Вернувшись после ужина в свою новую комнату, Миа побродила немного, осматриваясь, трогая пальцами мебель и думая обо всём, что узнала сегодня. В таком месте ей приходилось ночевать впервые и, наверное, стоило бы загадать вещий сон…
Она переоделась в сорочку, распустила волосы и, достав карты, расположилась на кровати. Всё, что происходило в её жизни с того дня, как она обнаружила в своей лавке разбитый витраж, было странно. Но самым странным был сегодняшний ужин с маэстро.
Наверное, мама бы не поверила, расскажи она ей, что вот так запросто ужинала с патрицием, да не с кем-нибудь, а с одним из Скалигеров! И мама бы, конечно, отругала её за это. Она всегда говорила, что нужно держаться от патрициев подальше.