Жёлтая магнолия

Зелинская Ляна

Синьор Лоренцо говорил что-то ещё, но Дамиане показалось, что его слова заглушил шум дождя, а в голове осталось только одно:

«…скоро он женится на прекрасной Беатриче Ногарола…»

Теперь понятно, кто эта невеста из её сегодняшнего видения! Вот почему её вёл к алтарю Альбериго Ногарола…

Да чтоб вам пропасть!

Дамиана видела как-то прекрасную «альбицийскую жемчужину», как её часто называли в городе. Беатриче Ногарола самая младшая дочь Умберты Ногарола,

покровительницы пансиона. Той самой старой ведьмы с портрета, висевшего напротив входа. И насколько отвратительна была Умберта, настолько же прекрасна её дочь. А ещё добра. Скромна. Целомудренна. Самая завидная невеста Альбиции…

Голубые глаза, фарфоровая кожа, чётки и молитвенник…

Миа вспомнила, как она раздавала подарки в пансионе — коробки с печеньем и платочки к дню Всех Святых. А сестра Агнесса преподнесла ей в благодарность работу пансионных кружевниц: скатерть и несколько воротничков с манжетами, над которыми бедные девочки корпели не один день в сыром подвале у самой воды.

«Со всех сторон идеальный брак…»

А ведь и правда. Беатриче Ногарола любят горожане. Она набожна, милосердна и красива. Настоящий ангел…

Чтоб ей пропасть!

Миа не могла понять, почему внутри у неё разливается что-то едкое и чёрное, будто уксус или чернила каркатиц, на которых случайно можно наступить после отлива на фондамента Пескерия. И это неизвестное доселе чувство перехватывает горло, давая выдохнуть воздух, но не давая вдохнуть, как будто лёгкие сковало железным обручем. И почему ей хочется прямо сейчас плюнуть на всё, взять свою плетёную сумку и уйти куда-нибудь прямо в ночь, в дождь, и ещё почему-то очень хочется что-нибудь разбить. Вот хоть бы вазу на постаменте у входа в покои синьора Лоренцо.

Может, от этого ей станет чуточку полегче.

— Так что скажешь Дамиана? — синьор Лоренцо коснулся пальцами её запястья, и от внезапности этого жеста она вздрогнула, будто очнулась.

— Так вы хотите убедиться, что я могу родить вам наследника, и если смогу, вы женитесь на мне? А если не смогу — просто заплатите, как какой-нибудь путане или куртизанке? — спросила она жёстко. — И сколько?

— Десять тысяч дукатов.

— И через какое время после… начала всего этого, вы решите, что ничего не получилось? Как долго вы будете… э-э-э… убеждаться в этом?

— Полгода, я полагаю будет достаточно, — ответил синьор Лоренцо буравя её взглядом.

— Значит, полгода я должна буду… Нет, десять тысяч дукатов будет мало. Пятьдесят тысяч и деньги вперёд, — произнесла она, раздражённо проводя ладонями по ткани платья и не глядя на синьора Лоренцо.

— А не слишком ли высоко ты себя ценишь? — усмехнулся он криво.

— Птицу счастья нужно хватать за хвост, — зло усмехнулась она в ответ, вспомнив, что ровно эти слова произнесла в их первую встречу в лавке. — Как говорил мой неизвестный отец: полюбить так королеву, проиграть так миллион. И раз моя кровь так ценна…

— Если

ты внимательно слушала мой рассказ о зеркале, то должна понимать, что твоя кровь может быть ценна не только для меня. А твоя смерть для других домов может оказаться ценнее твоей жизни для меня… Не всем по вкусу могущество Скалигеров. И уж Альбериго Ногарола удавит тебя собственными руками лишь бы досадить мне… если узнает об этом разговоре. Но я смогу тебя защитить. Убить жену подеста Альбиции не то же самое, что цверрскую гадалку. Так что, если ты будешь благоразумна…

— Мне нужно подумать, — оборвала его Дамиана.

— Хорошо. Пусть будет пятьдесят тысяч, — синьор Лоренцо не сводил с неё глаз.

— Мне. Нужно. Подумать! — раздражённо ответила она. — Я устала, синьор делла Скала.

— Хорошо. Завтра вечером я жду от тебя ответа, — он отвернулся и бросил через плечо: — Но не испытывай судьбу. А то в руках может остаться только хвост от птицы счастья. Можешь идти.

Он смотрел на тёмный город, спрятанный за пеленой дождя, и его профиль показался Дамиане очень похожим на тот, что чеканили на альбицийских монетах.

Она бесшумно выскользнула из комнаты, ощущая себя подавленной и опустошённой. По коридору не шла, а почти бежала, не понимая сама, от чего хочет убежать. Хотя нет… Понимала. Но разве убежишь от такого выбора?

Предложение, которое ей сделал синьор Лоренцо — это, кажется, верх мечтаний любой девушки из гетто. Любая с рива дель Карбон не раздумывая согласилась бы стать не то что женой… куртизанкой, любовницей, даже статусной прислугой в доме Скалигеров!

Свой дом, служанки, содержание, наряды, лодки… Дети, которые унаследуют защиту дома Скалигеров. Да о таком можно было только мечтать!

Не нужно думать о лавке и Гвидо Орсо, которому надо вернуть долг, о ренте и о том, что она будет завтра есть…

Мама Ленара бы сказала, что она поймала птицу счастья не то что за хвост, за шею!

Но…

Дамиана заперла дверь и, не раздеваясь, упала на кровать.

Треклятое «но»…

У «треклятого «но» была трость, синие глаза и скверный характер. А ещё… невеста из рода Ногарола.

Глава 20. "Бабочка"

Дамиана уснула даже не раздеваясь. Сначала лежала в темноте, глядя в потолок, и думала обо всём, что случилось. Кажется, это был очень длинный и очень утомительный день, который всё в её жизни перевернул с ног на голову.

Ей бы взять карты и спросить у них, что делать дальше, ведь предложение синьора Лоренцо — это, возможно, подарок Светлейшей, ответ на её молитвы. Это решение разом всех её проблем, и нельзя отказываться от таких божественных даров.

Но до чего же синьор Лоренцо неприятный тип! О, Серениссима! Лечь с ним в постель? Да ни за что! Уж лучше спать в лодке!

«…Пока тебе двадцать лет, но будет сорок. Твои дети тоже будут воровать, и однажды кто-то из них окажется во Дворце Вздохов…»