Жемчужина Зорро

Латышева Рамина

Смутно отслеживая его движения, она поняла, что он поднес руку к пряжке своего пояса. Девушка уткнулась лицом ему в бедро и часто задышала. Ну почему она так хочет, чтобы он быстрее расстегнул его? До дрожи, до необъяснимого исступления. Почему ей так хочется, чтобы он не давал ей подняться и вынуждал стоять на коленях у его ног? Чтобы он держал ее за волосы и заставлял касаться губами его тела. Что с ней происходит? И почему он так медлит? Ему же нужно сделать всего одно движение. Изабелла почувствовала в животе тянущий озноб и сама протянула руку к его ремню, одновременно обхватив его другой рукой за талию. Ну, чего он ждет? Она

ведь уже здесь, у его ног…

Но вместо этого он вдруг подхватил ее на руки и куда-то понес.

Снова сад, снова дверь гасиенды ее отца. Снова ее спальня. Он кладет ее на кровать и исчезает. Растворяется в воздухе. А она не может произнести ни слова ему в след.

Куда он исчез? Зачем он приходил? Он вернется? Она увидит его снова? Это же был он. Что с ним случилось? И почему гасиенда губернатора? Почему не дом ее отца? Почему он перенес ее в дом де ла Вега? Он хотел ей что-то сказать там? Но почему не сказал? Ни слова, ни звука. Появился и исчез, словно тень.

Де ла Вега…

Глава 2

– Подъем, малявка! – Изабелле показалось, что она слегка качнулась вбок. – Слышишь меня? – Она качнулась в другую сторону. – Керолайн на кухне, так что мне было велено тебя разбудить!

Мягкое ложе под Изабеллой заходило ходуном. Девушка несколько ошеломленно распахнула глаза в попытке выяснить свое положение и тут же поняла, что ее ненаглядный брат не придумал ничего действеннее, как приподнять ее стокилограммовую кровать за один край и начать трясти из стороны в сторону до тех пор, пока она не проснется.

– С добрым утром, – пробасил Линарес, удовлетворенно вглядываясь в вытянувшееся лицо сестры.

– А стучаться тебя не учили? – огрызнулась Изабелла, стряхнув с себя остатки сна.

– Ты бы и пушку за дверью не услышала, – хмыкнул Рикардо, с грохотом возвращая кровать на место.

Девушка мотнулась вперед, словно кукла, и злобно воззрилась на невозмутимого родственника.

– А Кери где?

– Говорю же, занята на кухне, – сложил руки на груди молодой человек. – Мало того, что не слышишь ничего с утра, так еще и ничего не сообража..

Метко брошенная подушка не дала довести ему мысль до конца.

– Сколько времени? – сменила тему Изабелла.

– Одиннадцать, – подкинул ей обратно оружие мести Линарес. – На три часа дня назначено твое триумфальное возвращение в крепость. До этого времени на улице нам показываться нельзя. Когда подойдет время, выедем отсюда все вместе. С отцом и доном Алехандро. – Рикардо посмотрел в окно и на всякий случай отошел от него подальше. – Будем говорить, что сразу же по приезду направились в дом губернатора, так как в крепости мы должны появиться в полном составе. Если нас будут спрашивать о том, каким путем мы добирались, говорим, что ехали издалека на лошадях по главной дороге, а уже в поселении – по главной улице. То, что нас никто не увидел, не наша забота. Не исключено, что рано или поздно выяснится, что мы были здесь уже с ночи, но по прошествии времени это будет неважным. Сейчас мы всем сообщаем, что прибыли в Эль Пуэбло около половины третьего дня. Это ясно?

– Он не вернулся?.. – едва слышно прошептала Изабелла.

Она уже поняла, почему Керолайн не пришла ее будить. Ее подруга не нашла бы в себе сил ответить на этот вопрос.

– Пока нет, – коротко произнес молодой человек и двинулся

в сторону выхода. – Как будешь готова, спускайся к завтраку. Кери нашаманила там что-то чрезвычайно вкусное.

Дверь закрылась.

Яркое, почти уже полуденное солнце радостно освещало спальню Изабеллы. Это была ее спальня. Комната, в которой она начала свою жизнь. Изабелла не помнила ни ее размеров, ни формы, ни вида из окна, ни цвета стен, ни мебели. Она не помнила ничего. Только что-то очень смутное. Совсем далекое. Совершенно не укладывающееся в рамки помещения, в котором она проснулась. Наверное, потому что за тринадцать лет с тех пор здесь уже ничего не осталось.

Но даже если бы что-то и вспыхнуло в ее сознании, даже если бы она перевела взгляд и внезапно столкнулась с какой-то прошедшей сквозь времена частью прошлой жизни, она бы все равно ничего не почувствовала. Ничего… Ни восторга от совпадения своих крохотных осколков с целостной картиной бытия, ни благоговейного трепета многолетнего странника, проснувшегося одним утром под крышей отчего дома, ни тепла родных стен, ни ощущения надежности дверей и замков. Ничего.

Это был сон. Он не вернулся.

***

Завтрак действительно был великолепен. Кери получила собственный штат помощников в лице совмещенной кухонной прислуги домов дона Алехандро и дона Ластиньо, упоенно бросавшейся выполнять любое ее поручение по первому движению кончика ее брови, поэтому еды было наготовлено на обе гасиенды в таких количествах, что ее теперь хватало на обед и ужин не только хозяевам, но еще их слугам и, вполне вероятно, их семьям.

За восхитительной трапезой тем не менее пришлось обратиться к тяжелым насущным вопросам и обсудить стратегию общего поведения на те пару часов, которые им предстояло провести в крепости перед возвращением в гасиенду на ужин и на очередное собрание.

Основных положений было пять.

Первое: место их укрытия в течение последних четырех недель не могло быть выдано ни под каким предлогом, включая направление, с которого они приехали. Это, впрочем, было бы очевидно даже для Фионы, британского двора и всего поселения, однако, на всякий случай оговорилось еще раз.

Второе: исчезновение Зорро также должно было сохраняться в секрете, и нужно было делать вид, что ничего не произошло. Одновременно с этим всей небольшой группе вменялось внимательнейшим образом следить за эмоциями на лице Фионы при упоминании имени молодого человека. Вполне вероятно, что она располагала какой-либо информацией, и любой ее неосторожный взгляд мог дать им определенную подсказку.

Третьим пунктом числилось опровержение всех возможных намеков о неофициальных отношениях Зорро и принцессы Изабеллы. Что бы ни было сказано и какие бы доводы ни были приведены, единственным ответом должно было стать заявление о сохранности жизни дочери британского монарха, ответственность за которую взял на себя Зорро. Кроме того, необходимо было подчеркнуть, что на тот момент он являлся единственным человеком, который, располагая отдаленным и безопасным местом жительства, мог в экстренном порядке предоставить его в безграничное пользование принцессы, и она собиралась пробыть там еще дольше, если бы не вызванные необоснованными фантазиями сплетни, вынудившие ее покинуть надежное укрытие, в то время как покушавшийся на ее жизнь преступник все еще не был схвачен.