Жемчужница

Anice and Jennifer

Было что-то в молитве, что разительно отличалось от того, что пыталась сделать Алана. Или — не пыталась.

Энка молилась так, что волны качались с нею в такт, а в такт с самой девушкой лишь беззлобно хохотал Неа.

Был, правда, ужасно отвлекающий от всего обучения момент, который ласково целовал её с утра и сжигал дотла перед сном. Алане иногда казалось, что она превратится в угольки, сгорит в этом огне, но Тики каждый раз был настолько же нежен, насколько и напорист.

А потому спустя целых два дня после памятной встречи с духами девушка так ничего по поводу молитвы и не надумала. Хотя озеро со спрятанным храмом было сейчас прямо у неё перед

глазами.

Алана смотрела на ровную, безмятежную гладь, на отвесные скалы, окружающие, казалось, вековечный покой, на широкий водопад, яркой пенистой лентой спускающийся к кромке воды с игривым, но одновременно величественным шумом, и ей становилось с каждой минутой всё страшнее.

В озере кто-то был.

И Алана должна была его вытащить оттуда.

Хотя так и не смогла понять истинный смысл молитвы.

Девушка горестно вздохнула, качнув головой, и, проведя ладонью по лицу, словно надеясь стереть с него всю усталость и озадаченность, повернулась к лагерю и стоящему неподалёку Тики, который как раз закончил устанавливать шатёр.

Мужчина очень много думал о чем-то последние пару дней — тоже аккурат после встречи с духами, и стоило только отвести взгляд — у него сразу же становился очень уж напряженный вид. Микк словно не мог решить какую-то серьезную дилемму, но и просить помощи в вопросе явно не собирался. Иногда Алане очень хотелось поцеловать складку между ему бровей или осторожно разгладить ее пальцем, потому что эта складка делала его в разы серьезнее и старше.

Девушка вздохнула, стараясь не думать о не удающейся молитве на ночь — и о чем таком может думать Тики — и подошла к мужчине, осторожно беря его под руку и прижимаясь к его боку. С Микком было тепло и спокойно, и стоило только его коснуться — Алана не чувствовала ничего, кроме легкого сожаления о том, что, кажется, не сможет помочь Книгочею. Все остальные тяжелые мысли просто сносило, сметало огромной волной нежности.

— Так и не получилось? — мягко улыбнулся Тики, опуская голову и сверкая на девушку ласковыми глазами. Удивительно, но таким он был только с ней и с Изу. Словно… словно чувствовал, что им это нужно. С остальными… с остальными Тики так и продолжал оставаться острым на язык, резким и наглым пиратом.

Впрочем, нагл он был и с самой Аланой… Но только по вечерам. И, признаться, самой девушке его лукавое нахальство нравилось даже больше ласковой теплоты.

— Я не знаю, что делать, — Алана пожала плечами, чувствуя, как ее обнимают за талию, прижимая ближе, и склонила голову мужчине на плечо. — Это же… не просто танец. Тут должно быть другое, но что — понятия не имею.

Тики в задумчивости помолчал глядя перед собой и гладя ее по боку — и вдруг длинно мыкнул:

— Послушай… а может, дело в намерении? В том, что ты вкладываешь в свои действия?

Алана моргнула, пытаясь понять сказанные мужчиной слова, но в итоге лишь задумчиво нахмурилась. Микк, явно заметив её замешательство, коротко хохотнул, мимолётно коснувшись носом её виска, и мягко пояснил:

— О чём ты думаешь, когда танцуешь?

Девушка озадаченно надула губы, кажется, понимая, что имеет в виду Тики, и с досадой выдохнула:

— О том, как не споткнуться и не разбить себе нос.

Мужчина рассмеялся, закивав головой, словно и так прекрасно знал, что скажет ему в ответ Алана, и с видом родителя, который медленно подводит неразумное дитятко к правильному выбору, продолжил:

— У нас повелители покоряют ветер только тогда, когда тот сам откликается на их зов. Мы должны были вложить

свои настоящие чувства в ритуал призыва, иначе так бы и не стали повелителями, — с улыбкой пояснил Тики, и Алана слушала его с потаённым восторгом, надеясь, что глаза её не сверкают так ярко, как было на самом деле: отчего-то быть восхищённой маленькой девочкой на фоне Микка, взрослого и рассудительного мужчины, ужасно не хотелось. — Возможно, тебе следует не сосредотачиваться на движениях, а отдаться своим ощущениям? — предложил он, слегка приподняв брови.

— Может… — медленно протянула девушка, в задумчивости облизывая губы, и потянулась поцеловать мужчину. Тот со смешком подставил щеку для звучного чмока — и чуть оттолкнул девушку в сторону, тут же скрещивая на груди руки.

— Может, тогда попробуешь? — глаза его мягко мерцали, и уже только по этому Алана поняла, что не выглядеть восторженной девчонкой у нее не вышло.

А ведь ей было почти пятьсот лет!

Хотя какая в сущности разница?

— Ммм… А не поздновато ли? — нерешительно прикусила губу она, чувствуя, как щеки заливает предательская краска. В чужих объятиях напряженное тело тут же расслабилось, и теперь болела каждая напряженная прежде мышца. И естественно, делать совсем ничего не хотелось. Ну, может, только улечься к Тики на грудь и блаженно чувствовать, как он водит ладонями по ее спине.

Шрам уже даже не был чувствительным, когда его касались, но все же он… он загорался, стоило только мужчине провести по нему рукой. Приятно загорался. Собственно, как и шрамы на бедрах — тонкие белые линии рубцов; все, что осталось от ее гордости.

Мысли об этом одновременно и подняли, и испортили настроение, и Алана покачала головой. Кроме очередной неудачной попытки воссоздать ритуал она сегодня целый день носилась с Изу по берегу — ребенок учил ее играть в салочки — и еще… еще она пыталась научиться плавать так, как… как теперь было в ее силах. Не может же она сидеть взаперти, как вернется обратно в море, просто потому, что у нее плавников нет! Так нельзя! Она этого не позволит!

И плевать ей будет на всех, включая Линка и собственного отца, который обязательно будет против всего, что она ему предложит, потому что Мариан — вдовец, потерявший всех детей, кроме одной не самой лучшей дочери: среброволосой ведьмы, запугавшей большую часть океана своими обострениями.

Алана научится плавать, чего бы ей это ни стоило! Просто потому, что быть немощной слабой русалкой, которой необходима помощь просто для передвижения, — выше её сил. И — гордости.

А потому плавать она училась вдалеке ото всех, в спрятанном деревьями и густыми кустами местечке, взвинчиваясь на тех, кто подходил к ней и хотел помочь. Таких, правда, было всего несколько, но девушка упорно отказывалась от предлагаемой помощи, не желая чувствовать себя ещё более беспомощной, чем обычно. Подумать только: русалка, учащаяся плавать.

Озеро принимало её с распростёртыми объятиями, явно соскучившееся по людям, невероятно одинокое и медлительное, словно бы выпавшее из течения времени, и Алана, когда была укутана тоннами воды, чувствовала родство с этим потерянным в веках местом.

Ведь она тоже была заперта где-то за границей мира и времени.

Тики подтянул ее обратно к себе и мягко поцеловал в висок, словно почувствовав, что девушка задумалась не о том. И быть рядом с этим человеком… было прекрасно. Алане казалось, они вместе уже очень давно, хотя на самом деле началось все вовсе еще недавно, и это недавно для русалки ее возраста казалось просто пшиком.