Жемчужница
Шрифт:
На этом портрете была изображена супружеская пара — император Дориан и его возлюбленная императрица Элайза. Моряк и русалка — прадед и прабабка Неа, Маны, самого Тики и его родных братьев — Вайзли и Шерила. Те, от кого пошел императорский род. Те, кто сделал страну Империей.
Алана смотрела жадно, ошеломленно, недоверчиво — широко распахнув глаза и приоткрыв рот словно в глубоком ступоре.
— Это же… это…
— Наша императрица, — тихо произнес Тики. — Твоя сестра, да?
Девушка судорожно выдохнула, растягивая дрожащие губы в обескураженной, но совершенно
— Да… — выдохнула она, трясущейся ладонью прикоснувшись к иллюстрации, и провела самыми подушечками пальцев по рыжим кудрям, по тонкому красивому лицу, по алым пухловатым губам, после чего шмыгнула носом и благодарно взглянула на Уолкера. — Так, значит, она погибла не от руки охотников, да? Как умерла моя сестра? — умоляюще спросила русалка, и Тики ощутил, как обессиленно она валится на него, но упрямо сидит на месте, не желая ложиться.
Мана вздохнул, улыбнувшись ей светло и грустно одновременно.
— По легенде Элайза узнала, что вся её семья погибла, из-за чего впала в горе, и болезнь подкосила её, а потом на войне убили и Дориана, и она ушла в свет вслед за ним, — честно рассказал он, и Алана прикрыла ладонью рот, всё-таки расплакавшись в голос.
Тики вновь прижал ее к себе, нежную и беспомощную — и ужасно трогательную в этой своей беспомощности, стремясь успокоить и как-то на автомате ловя совершенно ошеломленный — и до невозможности радостный взгляд Маны. Почему-то обращенный не на Алану, а на самого Тики.
Как будто брат радовался за него.
Но чему тут было радоваться, скажите? Тому, что Микк так волнуется за плачущую девушку?
Ах, если бы Мана каждый раз смотрел на него так, когда Тики кого-нибудь успокаивал, все было бы намного проще понять.
Но — не сейчас.
— У Элайзы остался сын, радость моя, — тихо зашептал мужчина ей, замершей на мгновение и тут же снова заплакавшей. — Его звали Карл, и он стал следующим императором Поднебесной, — девушка чуть отстранилась и пристально посмотрела ему в лицо — словно проверяла, не лжет ли он. Но Тики не лгал. Хотя и делиться этим слишком уж не стремился — по ряду причин.
— А дальше?.. — едва слышно выдохнула она, будто понимала, что это еще не конец. Впрочем, концом это и не было.
— А дальше Карл женился, и жена родила ему близнецов — Адама и Майтру, — Тики погладил ее по голове (под очередной восторженный взгляд брата, которого предпочел не замечать). — И один из них — Адам — действующий император нынешней Империи, из-за которого мы все здесь, — произнес он. — И у него уже есть свои дети — и тоже близнецы, Неа и Мана, один из которых позже взойдет на престол.
А ещё у него есть три племянника, один их который сейчас тебя так трепетно обнимает.
Подумать только, они из бухты вытащили младшую сестру своей прабабушки, да ещё и сами про это не знали. Интересно, а Адам вообще подозревал, на поиски кого отправил их?
…хотя о чем это он? Их император все точно знал, и причиной их путешествия
Алана шмыгнула носом, легко и тихо рассмеявшись, словно услышала что-то до ужаса приятное, что-то такое, что облегчило её ношу, освободило её от какого-то камня на шее, и прильнула к Тики, порывисто обнимая его и трясь лицом о его шею. Стоит ли говорить, что Мана воззрился на них ещё одним странным восторженным взглядом, о значении которого мужчина даже не хотел задумываться.
Потому что если раньше Алана была просто невероятно красивой русалкой, с которой ему ничего не светит кроме дружбы, то теперь она — невероятно красивая русалка с возрастом, перевалившим за четыреста лет, и его прабабушка.
— То есть вы везёте меня к… к… семье? — обрадованно поинтересовалась она, смотря то на Тики, то на Ману, и вдруг замерла, словно бы что-то поняв. Отодвинулась от Микка, чуть пододвинувшись к Уолкеру (покрывало висело уже на бёдрах, и мужчина всё порывался укутать её и просто, дух забери, заставить отдыхать и спать, потому что кое-кто шипел и морщился от любого движения), и окрылённо выдохнула, не отрывая от него взгляда: — Ты тоже — моя семья?
— Ну конечно, — растерянно и радостно засмеялся Мана, мягко целуя ее в лоб — и тут же отстраняясь и позволяя себе только погладить ее по руке. — Я же как раз и есть сын Адама. А Тики у нас…
— Адмирал, который катает всех на своей прекрасной Марианне забесплатно, — перебил его Микк с натянутой усмешкой.
Ну давай, Мана, расскажи ей, что она сидит нагишом и обнимается со своим правнуком, и я сам прибью тебя, забыв о том, что по уши влюбленный в тебя Неа будет жестоко мне мстить.
Брат смерил его недоуменным взглядом, словно не видел в происходящем ничего страшного (а ничего страшного, что Алана наверняка считает его просто ребенком рядом с собой?), но возражать не стал и не выдал ни словом в дальнейшем.
— Самый лучший моряк — и самый ненормальный человек во дворце, — вместо этого хохотнул он, и Тики едва заметно наклонил голову в знак благодарности, пользуясь тем, что Алана вся занята младшим Уолкером и на него не смотрит.
У него не будет шанса так и так, разумеется, но… Может, девушка не отстранится от него, и получится какая-то… дружба. Без вот этого напоминания о том, что они — семья и прочего, потому что тогда это будет походить на какое-то принуждение.
Впрочем, сейчас не лучше. Алана благодарна ему за свое спасение (хотя ни дракона это не спасение, потому что он опоздал!), потому и доверяет. Вот только надолго ли?
Как быстро она поймёт, что это именно Тики виноват во всём этом? Что это из-за него ей пришлось пережить такое? Ведь это он вытащил её из той бухты, где она определённо была заперта ради своей безопасности.
А теперь океан волнуется уже третьи сутки, словно не в силах решить: штормить ему или же успокоиться.
Алана мягко рассмеялась, всё же вновь укладываясь на подушки и морщась от этого движения, и облегчённо вздохнула, улыбнувшись так радостно и блаженно, будто она маленький ребёнок, перед носом которого поставили гору сладостей.