Жена из Таиланда
Шрифт:
— Да, Господи, кто это?
— Деби! Продюсер! Давай мне словарь! Как там «выкуп»?
Деби на стук не отозвалась. Виктория замолотила энергичней и голос повысила тоже.
— What a hell do you need? [1] — хрипло спросили ее.
— We need you! [2] — закричала Виктория. — У нас тут несчастье! Дебуня! Откройте!
Дверь приоткрылась, на пороге выросла Деби с бутылкой в руке.
— О! — на весь коридор удивилась Виктория, но в комнату к ней прошмыгнула.
1
Какого черта вам надо? (англ.)
2
Нам
— Што хочете? — всхлипнула Деби.
Бутылка была от шотландского виски, кровать не заправлена, грязь и окурки.
«Вот вам заграница! — Виктория вся передернулась. — Вот вам! Еще больше свиньи, чем наши!»
Вслух же она ничего такого не сказала, а только лишь громко заплакала:
— Несчастье! Ужасное! Изя! Похищен! Грозятся убить! Нужен выкуп!
Путая английские слова с русскими, она кое-как изложила несчастье. От Деби — ни звука. Сидит, как старуха, и смотрит на люстру. Косыми от этого виски глазами.
— Муж ваши сестра — тоже доктор?
Виктория вся покраснела.
— Не тоже, а именно! Доктор от Бога!
— Нуждаюс лекарствы, — сказала ей пьяная. Пальцем проткнула висок. — Мне нужно здес вот всо лычит. Я болела.
— Лекарство? — взвизгнула Виктория. — Да будет лекарство, Дебуня! Уколы, прививки! Все сделаем! Где мы живем, ну, скажи мне? Какая же это страна! Всех воруют! Пошел человек на работу — и нету! А терпим! Страна наша — тайна! Загадка! Древнейшая! Терпим! Спасти хоть бы Изю! Но деньги нужны, нету денег, Дебуня!
— А ти не жилаэшь звонить президенту? — зачем-то спросила Дебуня.
— Я? Клинтону? Биллу? — фамильярно удивилась Виктория. — Но он не поверит! И время у вас там другое, там вечер! А деньги нужны нам сегодня, сейчас же!
— У Петья жи-на, — мертвым голосом сказала вдруг Деби.
— Упетья? — не поняла Виктория. — Какая упетья?
— Жи-на, — повторила Деби и сморщилась вся, почернела.
Виктория сжала подругу в объятьях.
— Да разве жена? Да ты что! Дружат с детства. Убрать, приготовить. Мужик, руки-крюки! А любит тебя! Да, тебя! Обожает! Мне сам говорил, врать не станет!
Деби осторожно высвободилась из объятий. Глаза ее вдруг прояснились.
— You need how much? Let me help you. 10 thousand? More? Don’t worry. [3]
Ни одна живая душа не узнала, каким таким образом из почтового ящика квартиры под номером 118 вынули два чистых белых конверта. В одном было двадцать, в другом ровно тридцать. И все на валюту. Рублей не просили. Лифтерша Софья Ивановна, мирно продремавшая все дежурство над чаем с огрызком лимона и сушкой, никаких посторонних не заметила, дружелюбно поздоровалась со знаменитым Исааком Матвеичем, который в половине первого ночи вбежал в лифт, похудевший и странный.
3
Сколько вам надо? Я вам помогу. Десять тысяч? Больше? Не бойся (англ.).
В это же время у подъезда гостиницы «Юность» остановилась машина. Две пышные рослые женщины вылезли из нее. И тут же фонарь осветил их.
— Нет слов, — простонала одна, с ярко-рыжей прической. — У нас говорят: «Хиросима! Вьетнам! Войну развязали!» И все вот такое. А я говорю: «Нет! Тут сердце!»
— Good night, — вздохнула другая, брюнетка. — I’ll write you a letter sometime. [4]
У рыжей глаза поползли из орбит:
— Письмо мне напишете? Что вы! Какое?
4
Спокойной ночи… Я вам напишу
— Я ехаю в дом. В свой домой. Уезжаю.
Виктория чуть не упала. Затылок ее закипел, как свекольник.
— Куда? Деби! Как же работа? Ведь только начало! Куда же вы? Деби!
— Имеет жи-на, — упрямо опустив голову, сказала Деби. — И я так хотела.
— Да это не мэридж! [5] — Виктория схватилась за виски. — Я вам объяснила! У них не любовь и не мэридж! Партнеры! Он вас обожает!
— Нет, он есть жи-на-тый!
— Но он же погибнет! — Виктория изо всех сил схватила ее за рукав. — Погибнет в разлуке! Without you! [6] Вот что! He’ll die, [7] вот что будет!
5
Mariage — брак (англ.)
6
Без вас! (англ.)
7
Умрет (англ.).
8
Надежда блеснула в глазах бедной Деби.
— Как ты это знаэш?
— Да что мне там знать? Все же знают! И он не скрывает! Дебуня, все знают!
Дебуня прижалась щекой к ее уху.
— Я стану подумать.
И вдруг убежала. Как будто ее догоняют, чумную!
— Нет, ты не уедешь, — бормотала Виктория, трясясь на сиденье такси. — Как? Проект же. Куда ты уедешь? Все глупости, вот что!
Обед состоялся. Ольга оказалась невысокой и очень спокойной блондинкой. Причесана просто, без всякой косметики. Над левой бровью красивая родинка. И Деби как только вошла в этот дом, так вся сразу обмякла. В хозяйке были терпеливость, приятность. На Петра она смотрела слегка снисходительно, как на братишку, на всех остальных — с теплотой. Кормили прекрасно, изысканно даже. На первое суп, но не борщ, надоевший, а нежный, протертый, как в Мэдисон— парке, потом была утка, вся в яблоках, рыба, потом овощной, очень легкий салат и торт на десерт. С земляникой. У Виктории от гордости за такое великолепное угощение и от того, что жизнь повернулась опять своей вкусной и очень приветливой к ним стороной, блестели глаза, нос и щеки. Туфли с кусками леопардовой кожи по бокам она даже скинула, чтобы не терли, пиджак расстегнула. (Поступок с деньгами уже стал известен, на Деби смотрели другими глазами!) Беседа была за столом оживленной.
— Ну, что — перестройка? — кричали гости. — Кому она, лярва, нужна? Перестройка! Одна болтовня, как обычно! Витрина!
Ричард не успевал переводить.
— Я мужу пыталась поставить два зуба! — горячилась сценаристка Шурочка Мыльникова. — Два зуба, и только! Чтоб начал жевать! И знаете, сколько с меня запросили? Я если скажу вам, никто не поверит!
— Да ладно! Что зубы! — перебивали ее. — Без зуба-то можно прожить, а без почки? Вот именно! Друг мой ближайший болел. Срочно нужен диализ. Даем, сколько нужно. На лапу. Пошел. Аппарат не того. Поломан, короче. Все снова. Ну, ждите. И все! Схоронили! Вот так! Почему? Пропущено время! А друг был — ближайший! У вас вот там, в Штатах, бывает такое?
Деби всплескивала руками, чувствуя только одно: горячую крепкую ладонь Петра. Ладонь, опустившись за валик дивана, слегка теребила ей спину. Кончили пировать в половине второго. Над городом таял мерцающий дождь, пахло белым жасмином. Гитара скучала в соседнем дворе и вдруг начинала звенеть, задыхаться. А рядом с песочницей, в детских качелях, повисла, как птица, влюбленная пара. Качнулась, взлетела под самые звезды.
— У вас есть эро-ты-ка, — старательно выговорил захмелевший Ричард. — Ее аро-мад. У нас его нет. И давно нет.