Жена неверного генерала, или Попаданка на отборе
Шрифт:
На коротких и жестких, как проволока, черных волосах качнулось неестественно большое и пышное страусиное перо.
Прокисшее молоко свернулось хлопьями на ее голове, лице и платье, делая картину совсем плачевной.
Чтобы приободрить саму себя, девушка робко улыбнулась, показав между передними резцами щель.
Рядом с идеальным красавцем Эдрианом эта девушка смотрелась, по меньшей мере, нелепо.
Меня на пару мгновений поразило чувство, что это вовсе не я.
Что я
Но это была совершенно чужая внешность, даже отдаленно не похожая на то, как на самом деле выгляжу я.
Странное ощущение нахлынуло, как волна, но тут же пропало.
– Это я, княгиня Фиона Сальваторе, победоносица Великого Отбора, Звезда Империи Серинити, – прошептала я, вглядываясь в свое испуганное отражение, словно видела его впервые.
Я сама не верила в то, что говорила – настолько жалко прозвучал мой голос.
– Я пришла сюда на награждение, ты должен был надеть на меня корону… Что происходит? Я не понимаю, не понимаю…
Эдриан засмеялся – красивый, бархатный, но такой издевательский смех.
Лица гостей церемонии награждения расцвели ухмылками, как ядовитые цветы.
– Вот твоя корона, – сказал Эдриан, и ему подали грубо сколоченный деревянный круг с кое-как приделанными к нему обломанными коровьими рогами. – Это единственное, чего ты достойна, доярка из Паперрино.
И он напялил мне эту издевательскую противную штуку прямо на голову.
– Вот теперь идеально, – Эдриан склонил голову, окинув меня долгим взглядом. – Теперь она идеальна в своем убожестве, не правда ли?
Он уже даже не обращался ко мне, которая, вся трясясь, как осиновый лист, стояла перед ним в жутком виде.
Облитая кислым молоком, в унизительной «короне» и нелепом наряде.
Полная надежды и гордости за себя, за то, что меня, простую девушку с фермы, признали в высшем свете, я шла на эту церемонию награждения, а попала...
Попала в ад.
– За что? – срывающимся голосом прокричала я Эдриану. – Почему ты так со мной поступаешь? Как муж так может поступать с женой? Как вообще может человек поступать так с другим человеком?
Красавец-блондин выгнул бровь.
Вперед выступила моя свекровь – красноглазая княгесса Нерисса Сальваторе, сестра самого правителя. Мать Эдриана, так же как и он сам, была почетным членом Мудрого Стола советников императора.
Мудрый Стол почти в полном составе был и жюри отбора, ведь империи позарез нужна была Звезда.
Алые рубины сверкнули в ее ушах, волосах и на шее. Сальваторе всегда носили только рубины – родовой камень их фамилии.
– Мой сын тебе не муж, коровница, и никогда им не был. Даже думать об этом не смей.
Ее отношение ко мне
– Муж по древнему обряду Серинити, – прошептала я и неуверенно подняла дрожащую правую руку. – Мы клялись друг другу в Светлом Соборе. Мы клялись. Разве может что-то перечеркнуть это? Он надел мне на палец кольцо с рубином. Вашим фамильным рубином!
– Это всего лишь стекляшка, – тонкая бровь Нериссы взлетела вверх. – Но где тебе, деревенскому быдлу, распознать подлинность драгоценного камня?
– Эдриан, защити… Докажи им!
– Я развожусь с тобой. Я развожусь с тобой. Я развожусь с тобой, – вместо этого скучающе вымолвил муж и добавил, – Сколь томительным было ожидание…
В то же мгновение золотое обручальное кольцо на моем безымянном пальце, которое я с гордостью носила, не снимая даже в купальне, потемнело и треснуло. А фальшивый рубин расплавился и мутной каплей крови упал мне под ноги.
А у Эдриана никакого обручального кольца не было – он никогда его не носил.
Зала разразилась торжественными аплодисментами и веселым подобострастным смехом.
Да, в Серинити в среде аристократов существовал такой древний обычай, когда мужчина, желая развестись с женой, просто три раза повторял эту фразу, но этот способ развода считался устаревшим и слишком унизительным для женщины, так как крест-накрест перечеркивал ее судьбу.
Это означало, что она больше ни на что не пригодна. Она лишалась титула и больше никогда не могла официально выйти замуж.
Меня бросили…
Так жестко.
Словно порванную тряпку. Несуразную бибабо – маленькую смешную куклу, состоящую из головы и платья в виде перчатки. Кукольные театры с бибабошками частенько раньше заезжали к нам на ферму, и мы хохотали на выкрутасами куколок, которых артисты надевали прямо себе на руку и выделаывали всякие забавные штуки.
И вот теперь я сама стала такой куклой, одной-единственной куклой в театре, о существовании которого даже не подозревала.
Теперь я понимала, что они всегда смеялись надо мной.
Смеялись исподтишка, и с такой изощренной издевкой, словно я была не человеком, а изысканным развлечением, умело сервированным Эдрианом для них и поданным им на десерт.
А ведь я даже подумать о таком не могла.
Наоборот, считала всех здесь такими добрыми… Такими же добрыми, как мои друзья с фермы.
Но сейчас, сверкая белозубыми оскалами, аристократы открыто в голос хохотали над нелепой деревенской девушкой из Паперрино, которая поверила в то, что она может быть Звездой Империи Серинити и женой блестящего Алого генерала.