Жена русского пирата

Шкатула Лариса Олеговна

Романтик и идеалист Константин считал лозунг "Грабь награбленное!" позорящим идеалы революции, а коммунистов, заботящихся о личных благах — псевдокоммунистами. Осознание, что именно его родители не соответствуют эталону истинного коммуниста, было самой большой его болью. В довершение ко всему мать завела домработницу — дальнюю родственницу из голодных поволжских краев, — иными словами, использовала наемный труд! Впрочем, сама работница была этому несказанно рада: попала из голодного ада в сытый рай, в благополучную обеспеченную семью, члены которой и дома-то почти не обедали, так что Нюша могла ещё и помогать

своей дочери, оставшейся в деревне.

Сама Нюша тоже не хотела следовать идеалам Костиного аскетизма и любила поесть-попить "что бог послал". Молодой человек стеснялся приглашать к себе в гости друзей и сотрудников из менее обеспеченных семей, хотя многие из них относились к таким вещам философски и цитировали народную поговорку: "У кого власть, у того и сласть"!..

А Катя впервые в жизни сидела в господской ванне, воду в которой она, беспокоясь о ребенке, сделала попрохладней. В другое время налила бы такую горячую, чтоб не только грязь — кожа слезла!

Она не могла оторвать глаз от стен, покрытых белыми изразцами, от зеркал, от всевозможных красивых пузырьков с кремами и одеколонами. Нюша дала ей диковинную вещь — жидкое мыло, так что впервые за много дней пути Катя смогла как следует промыть свои длинные густые волосы. С ними всегда была морока, но отрезать косу на манер городских модниц? Дмитрий даже думать об этом запретил!

Чтобы достигнуть желаемой чистоты, Катерине пришлось дважды поменять воду — спасибо Нюше, показала, что и как… Хотя особой хитрости нет: кран горячей воды, кран холодной воды… Почему селяне себе такого не делают? Баня, конечно, лучше ванной: парная, веник — исхлещешь себя, кожа точно у новорожденной, дышится легко, ещё чуть — и полетела бы! Но баню каждый день топить не станешь, а тут только краны открыл — и все готово!

От пришедшей после ванны чистоты и легкости взгрустнулось вдруг Кате о доме, и захотела она не платье надеть, что покупал ей муж, впервые в жизни испытывая удовольствие от приобретения женских вещей, а свое домашнее, что лежало чистым в отдельном узелке с той поры, как она ушла из родного села. Она надела юбку домотканую и белую сорочку, узор на которой сама вышила крестом…

Одно плохо — волосы никак не хотели сохнуть. Не станешь же по чужому дому расхаживать с полотенцем на голове! Кое-как заплела мокрую косу не туго, чтобы высохла побыстрее, да и вышла в гостиную. С удовольствием подметила радостное удивление в глазах мужа: до чего же хороша у него Катюша, всякий раз по-новому! Скосил глаза на Константина — тот аж привстал от восхищения. То-то же, знай наших!

Выход Кати совпал с появлением другого лица — главы семейства Первенцевых Аристарха Викторовича. Нюша успела позвонить ему, что нашелся сын, живой и невредимый, что зря они боялись… Первенцев-старший срочно отменил совещание и помчался домой — он чуть было не поверил в худшее. Из разных дверей они вошли в комнату: Катерина и какой-то незнакомый ей человек с усами и бородкой клинышком.

— Здравствуйте, — сказал человек, не сводя с Катерины изумленного взгляда. — Вы… кто?

— Папа, это мои спасители — Катерина и Дмитрий Гапоненко! — поспешил к нему Константин.

Отец с сыном обнялись.

— Друзья, — обернул к гостям сияющее лицо младший Первенцев. Познакомьтесь, мой отец — Аристарх Викторович. Имя, конечно, редкое, но благодаря ему они и познакомились

с мамой, у неё тоже редкое имя — Руфина.

Аристарх Викторович пожал руки супругам.

— Вы уж простите меня за то, что так беспардонно глазел на вашу жену, — повинился он перед Дмитрием. — но в какой-то момент мне показалось, что она — вылитая Стеша. Была у меня в молодости одна знакомая украиночка. Удивительная женщина! Тоже, можно сказать, спасла меня: в её доме от жандармов прятался…

— Наверное, это совпадение, — сказала тихо Катерина. — но мою маму тоже звали Стеша.

Первенцев-старший замер.

— Такое трудно себе даже представить… Постойте, как же называлось то село?.. Курени! Да, Курени. А фамилия Стеши была Кулиш. Я ещё смеялся — два "ку"!

Теперь Катерина больше не сомневалась: это была её мать.

ГЛАВА 10

От возмущения Флинт сразу пришел в себя. Он схватился за висевший у пояса морской кортик — наследство отца! — и зло прошипел:

— Издеваешься?!

Тимоха испуганно отшатнулся.

— Ты че, Флинт, нормальная телега, я проверял! Колеса надежные, сама закрытая — по всей Кубани дожди. Далеко ты уедешь на линейке? [13] А эта не потечет — в дождь ехал, нутро все сухое осталось… Лошадь четырехлетка, крепкая. Глянь, бабки какие! А зубы… — он открыл лошади рот. — Думал, спасибо скажешь, а ты — с ножом!

Он обиженно шмыгнул носом.

— Я её, можно сказать, с риском для жизни добывал. Учителка наша всякое старье на своем подворье собирает, так эту повозку никак отдавать не хотела. Кинулась, ровно кошка — как глаза только не выцарапала. Давал ей денег, не берет. Кричит: это раритет!.. [14] Гляди-ка, думал, слово никогда не выучу… Запомнил!

13

Открытая повозка с боковыми сиденьями

14

Очень редкая вещь

Он гордо приосанился.

— Небось, я не проходимец какой, чтобы на друге наживаться! Я тебе в дорогу и поесть купил, и у бабки Ткаченчихи две бутыли самогона. Тут и самим хватит выпить, и сменяете на что нужное…

— Сменять… — Флинт растерянно присел на подножку кареты. — Повесить бы тебя на рее! Нашел, с кем связываться — с Тимохой-балоболкой! Это же карета! Куда мы на ней доедем? До ближайшей стенки?

Тимоха, чувствуя, что гроза проносится мимо, принялся его успокаивать.

— Доедете вы до Новороссийска — тут же рукой подать! Я со станицы ехал — ни одна зараза не остановила.

— Со станицы… — повторил Флинт. — Пятнадцать верст или сто пятнадцать?

Он стукнул кулаком по колену.

— Не хочу я брать твою карету! Был бы ещё один — рискнул. А со мной невеста.

— Красивая у тебя невеста, — заискивающе улыбнулся Тимоха. Он тоже был расстроен: ухлопать столько денег и зазря? Коня купил, мясо, сало, самогон — конечно, ничего не пропадет, а как же лодка?.. Где ещё он купит лодку по такой хорошей цене?!

— Слышь, Флинт, я тебе в эту карету даже пулемет положил. Маленький, с руки стрелять можно. А удобный!