Жена русского пирата
Шрифт:
— Закуску ждал, — гордо ответил тот. — Вам сколько ни дай, выпьете и тараканом закусите, а я люблю, чтоб красиво…
Ян незаметно оглядел своих товарищей. Пятый год он живет вместе с ними в одной комнате, а будто в один миг обрел семерых братьев — такие они ему родные и близкие…
Светлана его всеохватной любви не понимала.
— Поэт, я ещё могу согласиться, симпатяга. Фокусник — душа-человек, а Суслик? Злой, ехидный, яд из него так и каплет! Не Суслик он, а змей ядовитый…
— Суслик, — улыбался Ян, — вовсе не змей, просто он из-за своего роста переживает, думает, что такого маленького никто не полюбит, а случается у кого из
— Вот видишь, а ты, небось, его тоже любишь!
— Люблю. Скальпель — талант. Такие хирурги, как он, может, раз в сто лет рождаются. Ты просто людей не любишь!
— Ты, Янек, не рос в многодетной семье, а мои многочисленные братишки и сестренки странным образом на меня подействовали: детей я люблю, охотно с ними занимаюсь, но только ограниченное время; потом начинаю уставать, нервничать, мне хочется побыть одной…
— Выходит, и Крутько тебе надоедает?
— Крутько не надоедает! Во-первых, я его люблю, во-вторых, мы видимся с ним гораздо реже, чем мне бы хотелось, в третьих, мой муж удивительно деликатный и ненавязчивый человек.
— Все-все, — замахал руками Ян, — наши споры заканчиваются одинаково воспеванием достоинств твоего супруга.
— Что поделаешь, Коляша — человек необыкновенный…
— Куда уж нам, обыкновенным!
— И ты — необыкновенный, — Светлана шутливо потрепала его по плечу. — Кто из твоих друзей смог вместо трех лет пройти рабфак за полгода? Кто лучший студент на курсе? Ты ещё институт не закончил, а уже пол-Москвы к тебе на прием в очередь записывается!
— Не преувеличивай.
— Тут как бы не преуменьшить — куда ни приду, одни славословия: "Такой молоденький, а просто чародей, людей со смертного одра поднимает!" Некоторые утверждают — заметь, вполне серьезно! — что от твоих рук исходит сияние…
— Светка, опять насмехаешься? Смотри, заболеешь, я к тебе и на версту не подойду!
— А я не заболею! Я всю жизнь буду здоровой и умру в глубокой старости.
"Тьфу-тьфу!" — как человек суеверный, Ян сплюнул. Разве можно говорить о всей жизни, когда не знаешь, что будет завтра?
Чего это вдруг он в воспоминания ударился? Можно подумать, Светка уехала в дальнюю даль, а не живет в двух минутах ходьбы отсюда! Живет благополучно и счастливо, не скитается по углам, чего всегда боялась…
— Монах, Монах, небось опять о женском монастыре размечтался?!
Поэт волнуется. Сказал, как бы между прочим, что напечатали его балладу, о гонораре упомянул вскользь, а сам ведь недаром бутылку держал. Яна дожидался! Определенно, сегодняшний вечер надо сделать праздником для Поэта…
"Спасибо, друг!" — мысленно поблагодарил Ян, а Поэт ошарашенно уставился на него: вроде вслух ничего не было сказано, а в голове прозвучало так отчетливо! "От голода мерещится!" — подумал он.
— Приступим к трапезе, — наконец скомандовал Ян. Восемь молодых рук дружно потянулись к лежащему на столе богатству.
Ночью Ян проснулся оттого, что показалось, как с мучительным стоном позвала его Светлана:
— Я-а-нек!
На лбу его выступил холодный пот, а сердце громко застучало посреди мерного храпа семи здоровых носоглоток… Откуда пришел этот страх? Не за себя, за нее, за Светку?! Брат — не брат,
Она до сих пор его опекает, заботится… Чего это Ян начал перечислять её заслуги? Будто на похоронах речь говорит… Светлана, где ты?!
И как когда-то давно, в замке Головина, опять в его мозгу что-то щелкнуло, а время наполнилось образами и звуками. Возникло бледное Светкино лицо в обрамлении беспорядочно разметавшихся рыжих волос, раскрывшиеся от ужаса полубезумные глаза: какой-то мужчина в форме, который приближался к ней, на ходу расстегивая брюки. Наконец кусочки мозаики сложились в цельную картину. Это была камера, в которой на нарах сидела Светлана, а мужчина скорей всего был охранником в тюрьме или ДОПРе [39] .
39
Учреждение предварительного заключения
"Что делать? Что же делать?!" — застучало в голове Яна. Увиденная им картина стала расплываться, и юноше пришлось сделать усилие, чтобы вернуть её.
— Шо ты боисси? — приговаривал в это время Светлане охранник. — Все одно в расход пустют, отсель никто не выходит! А так перед смертью индо разговеесся!
Она потеряла сознание. "Я не смогу туда пройти, просто не успею!" Ян увидел, как без чувств сползла на нары Светлана, но это не остановило насильника.
И тогда от страха за Светлану, от всепоглощающего желания ей помочь, Ян вдруг отчетливо представил себя там, в камере. И будто вправду в ней оказался. Продолжал оставаться в общежитии лишь какой-то одной своей частью, а другая была в камере! Он стал на пути охранника и ударил ладонью его в грудь. В область сердца. Он не хотел его убивать, понимая, что может ещё больше пострадать Светлана, но не рассчитал: удар получился мощнее, чем нужно… Тут же какая-то сила отбросила его назад. Ян покачнулся и рухнул на кровать, больше не сумев вызвать в памяти образ Светланы. Ян забылся тяжелым давящим сном и проснулся чуть свет почти без сил, ощущая слабость во всем теле…
Он заставил себя подняться, обмылся холодной водой — полегчало, — и вышел из общежития с намерением разузнать о Светлане все, что можно.
Дверь в квартире Крутько ему открыла незнакомая пожилая женщина. На вопрос Яна, где хозяева, она замотала головой:
— Ничего не знаю, Николай Иваныч прибежал заполошный: "Баба Люба, посиди с Ванюшей!" А на нем, батюшка мой, и лица не было!
Она тут же спохватилась, не сказала ли лишнего, и повторила, закрывая дверь:
— Ничего не знаю, мил человек!
Во дворе школы, где Светлана работала учителем русского языка и литературы, слышался мерный топот десятков ног и командный голос:
— Левой! Левой! Левой!
Ян подошел ближе. По двору ровными рядами, с красными галстуками на шее, маршировали дети.
— Левой! Левой! Левой!
Молодой человек в выцветшей гимнастерке некоторое время наблюдал за их маршем, а потом скомандовал:
— Запевай!
Ян невольно задержал шаг. Пионерская организация была создана всего год назад, но юные пионеры уже маршировали по всей России.